Хроники Тамула
Шрифт:
– У меня нет времени, Элисун! – с отчаянием проговорила Шакола.
– Я вовсе не вижу причин для такой спешки, – отозвалась Элисун, – и потом, сколько времени ты выиграла сегодня? Теперь тэганская ведьма будет следить за каждым твоим шагом. Ты совершила промашку, Шакола. Придется тебе убить ее.
– Убить?! – Шакола побелела.
– Если только не хочешь взамен поплатиться своей головой. Одно слово Гахенас – и ты окажешься на плахе. Ты не создана для мужской политики, милая моя. Ты слишком много болтаешь. – Элисун лениво поднялась. – Впрочем, это мы можем обсудить и
С этими словами она неспешно удалилась.
Ее небрежное равнодушие на деле скрывало тревогу и нетерпение. Кинезганское воспитание Шаколы делало ее замыслы до боли очевидными. Она поставила на общую ненависть других жен Сарабиана к императрице Сиронне. Это было довольно умно, но вот излишне детальный рассказ о притворном покушении на жизнь императора был уже чересчур детален. Элисун было совершенно ясно, что покушение состоится, что бы там ни твердили Шакола и Тореллия. Элисун прибавила шагу. Она должна предостеречь мужа о том, что его жизни грозит опасность.
– Ксанетия! – охнул Келтэн, ошеломленно уставившись на анару, которая возникла посреди своих спутников, точно из-под земли. – Ты бы хоть покашляла, что ли!
– Не намеревалась я застичь тебя врасплох, охранитель мой, – извинилась она.
– У меня сейчас нервы чересчур натянуты, – пояснил он.
– Удалось тебе что-нибудь узнать? – спросила Миртаи.
– Весьма многое собрала я по крупицам, атана Миртаи. – Ксанетия помолчала, собираясь с мыслями. – За рабами присматривают без особого тщания, – начала она, – и дело сие поручено надсмотрщикам-кинезганцам, ибо ниже достоинства киргаев браться за столь черную работу. Сама пустыня служит для рабов огромной темницей. Те глупцы, что пытаются бежать, неизбежно гибнут в сей безжизненной округе.
– И каков заведенный порядок, анара? – спросил Бевьер.
– Рабы выходят из загонов своих на рассвете, – отвечала она, – и, никем не охраняемые, без всяких повелений покидают город, дабы приняться за обыденный свой труд. На закате, опять же безо всякого приказа и почти никем не замеченные, возвращаются они в свои загоны за пищей. Затем их приковывают на ночь, дабы вновь выпустить с первым светом дня.
– Некоторые из них здесь, в лесу, – заметила Миртаи, поглядывая за скрывавшие их от постороннего взгляда деревья. – Чем они заняты?
– В сем обширном лесу рубят они дрова для своих господ. Киргаи согреваются огнем, спасаясь от зимней стужи. Рабы же в своих загонах принуждены терпеть холод.
– Тебе удалось разобраться, как устроен город? – спросил Бевьер.
– Отчасти, сэр рыцарь. – Дэльфийка знаком предложила им подойти к краю леса, где за долиной был виден окруженный черными стенами город. – Сами киргаи обитают на склонах горы, что подымается над городскими стенами, – пояснила она, – подале от нижней части города. За внешнею стеной есть еще одна, и предохраняет она избранный народ Киргона от соприкасания с низшими расами. В нижнем городе стоят загоны рабов, склады с провизией и казармы кинезганцев, кои надзирают за рабами и охраняют внешнюю стену. Как видите, еще
Бевьер кивнул.
– Традиционное расположение для крепости, – заключил он.
– Ежели ты уже ведал сие, сэр рыцарь, для чего было расспрашивать меня? – язвительно осведомилась Ксанетия.
– Чтобы убедиться в этом, дорогая леди, – улыбнулся он. – Этому городу десять тысяч лет. Возможно, до изобретения современных видов оружия крепости строились иначе. – Бевьер прищурился, разглядывая обнесенную стенами Киргу. – Они явно склонны пожертвовать нижним городом, – заметил он, – иначе бы внешнюю стену доверили охранять киргаям. То, что это дело поручили кинезганцам, означает, что киргаи не слишком ценят загоны рабов и склады с провизией. Стену вокруг подножия Горы Киргона будут оборонять намного ожесточеннее, а при необходимости они могут отступить вверх по склонам горы к последней стене, которая окружает дворец и храм.
– Все это замечательно, Бевьер, – нетерпеливо прервал его Келтэн, – но где Элана и Алиэн?
Бевьер взглянул на него с откровенным удивлением.
– На вершине, конечно, – сказал он, – либо во дворце, либо в храме.
– С чего ты взял?
– Они заложники, Келтэн. Имея заложников, нужно держать их под рукой, чтобы угрожать им смертью, если враг подберется слишком близко. Наша проблема в том, чтобы пробраться в город.
– Что-нибудь придумаем, – уверенно сказал Спархок. – А теперь вернемся в лес и устроимся на ночь.
Они отступили в глубину леса и поужинали всухомятку – о том, чтобы развести костер, не могло быть и речи.
– Проблема все та же, Спархок, – сказал Келтэн, когда на потаенную долину спустился вечер. – Как нам проникнуть за эти стены?
– За первую стену – проще простого, – отозвался Телэн. – Мы войдем в ворота.
– И как же ты предлагаешь это сделать, чтобы нас никто не остановил? – осведомился Келтэн.
– Но ведь кто-то же выходит из города каждое утро и возвращается каждый вечер.
– Это рабы.
– Вот именно.
Келтэн непонимающе уставился на него.
– Мы же хотим пробраться в город, верно? Вот тебе и самый простой способ.
– А как же другие стены? – спросил Бевьер.
– Всему свое время, сэр рыцарь, – весело ответил Телэн, – всему свое время. Войдем вначале за внешнюю стену, а уж потом будем ломать голову, как пробраться за внутренние.
На следующее утро, около полудня, по каменистой пустынной равнине прискакал, нахлестывая коня, пелой Даийя.
– Мы нашли их, ваше преподобие! – осадив коня, доложил он патриарху Бергстену. – Кинезганская кавалерия пыталась отвести нас от их укрытия, но мы их все равно нашли. Они прячутся вот в этих горах, что прямо перед нами.
– Великаны со стальными масками? – спросил Гельдэн.
– И эти тоже, друг Гельдэн, – ответил Даийя. – Но там есть и другие – в старинных шлемах и с копьями.
– Киргаи, – проворчал Бергстен. – Вэнион говорил о них. Их тактика настолько архаична, что мы управимся с ними без труда.