Хроники Темного Универа. Некромант (сборник)
Шрифт:
– Алекс, ну мы не домовые, чтоб слухи разносить, но бои-то отменили. Так что вампиры, кроме нецензурных слов, ничего не скажут, – ответил Гильс, который стоял, скрестив руки и прислонившись к шведской стенке. – Не дурачки, поняли, что нам запретили любые тренировки, чтобы мы разучивались драться.
– Умение драться очень важно, – кивнув брату, согласился Алекс. – Но мы сейчас будем говорить о выживании нечисти в случае начала войны со светлыми. В первую очередь вы должны знать несколько важных правил. Первое: при ударах светлой магией нужно укрываться на территории зловоротен. Их расположение в городе вы должны помнить,
Второе: наши поселения, вроде Огоньково или Пестроглазово, закрываются, и именно туда эвакуируются семьи. Но все студенты Носферона, все до одного, переходят под командование Темного Департамента и подчиняются его приказам. В случае войны нечисть передвигается по янву, куда вы научитесь входить на лекциях по янвологии.
– Можно вопрос? – Герка поднял руку. – Маги видят нас в янве, какая нам разница, где передвигаться?
– Маги видят наши силуэты, это верно, – согласился Алекс. – Но, когда нечисть передвигается очень быстро, они видят лишь смазанные тени, похожие на призраков. И то лишь те маги, в которых течет древняя кровь.
– Огнева, например, – громко заметила Тановская, оглядываясь на Владу, которая стояла у стены, надеясь остаться незамеченной до конца этой стихийной «лекции».
Влада вздрогнула, когда на нее устремились десятки глаз.
– Да, девушка с хорошей памятью, именно Огнева! – весело подхватил Алекс. – Уникальная студентка нашего Носферона, у которой половина магической древней крови! Подчеркиваю – половина!
– А вот я слышал, что наша Огнева ващ-ще может магов взглядом убивать, – заявил вдруг Йорг. – Пусть сходит в Магиструм, чего она в Носфероне отсиживается?
– Вот-вот, и я это слышал, – сказал тот самый вампир-старшекурсник, который цеплялся к Владе в столовой со своей защитой.
– Можешь, Огнева? – заинтересованно спросил Игнат.
– Завтра с утра всех магов поубиваю, потерпите, – огрызнулась Влада, которой и правда сейчас хотелось кого-нибудь убить. Она ненавидела моменты, когда нечисть, вспоминая про ее происхождение, дружно пялилась на нее, разглядывая, как экспонат в музее.
– А ведь правда, почему тогда Огневой просто не открыть эту самую Тьму, чтобы выпустить оттуда Армана и чтобы древние вышли и просто покрошили в винегрет этих светляков? – Герка так разволновался, что у него глаза разгорелись, будто два алых уголька. – Но ведь в случае новой войны… нам же говорили, что выйдет из Тьмы древняя нечисть! Наше ядерное оружие, которое всех магов размажет, а? Может, оно и к лучшему?
– Ат-тлично! – проорал Алекс Муранов, потирая ладони. – Супер, народ! Значит, план действий у вас уже есть! Кстати, Герман Готти, чем ты планировал заниматься на зимних каникулах?
– Тусня всякая будет, – пожал плечами Герка. – С пацанами поедем по гостям, все такое… а что?
– «С пацанами тусня», – повторил Алекс, прищурившись. – Увы, придется отменить. Если Тьма откроется, выйдут древние, и начнется война. И это будет самая страшная война, которая сметет все с лица земли! Вы к этому готовы?
– Мне нехорошо, – Марик Уткин поднял дрожащую руку, второй придерживая на носу очки, чтобы они снова не свалились. – Можно мне выйти?
– Он и на войне с магами к ним подойдет и попросится выйти в туалет, – засмеялся
– Та-ак, – Алекс, переждав хихиканье в зале, окинул критическим взглядом мешковатую фигуру Марика. – А ведь упыри в древние времена были для магов сложным противником. Рассыпались на части и собирались вновь. Именно поэтому в мирное время Конвенция запрещает им так делать, в магических скрепах прописано, что упырь не соберется обратно, если рассыплется. Мало того – случаются стрессовые ситуации, в которых упырь действительно рассыпается на части, на мелкую нежить, и потом не может собраться вместе. Но при отмене Конвенции все иначе, запрет упраздняется, и способности упырей становятся очень и очень полезными! Твои предки, Уткин, представляли огромную опасность как для магов, так и для людей. Так что никаких «выйти»! Распрями плечи и втяни живот!
Марик, выслушав все это от Алекса, икнул и осел на пол, вытирая со лба пот рукавом.
Почти час Алекс рассказывал, как быстро добираться до зловоротен, используя янв, крыши и даже подземные пути вурдалаков, которые пролегают почти везде, и особенно под Москвой. Лекция затянулась, подвинув ужин, но Алекса все не отпускали, донимая вопросами. Когда же он наконец поднял вверх обе руки и объявил, что жаждет попасть в столовку, вспомнить бурную юность и навернуть хорошего ужина, ребята тут же обступили его со всех сторон, а очнувшийся от транса Марик кинулся попросить автограф.
В любое другое время Влада тоже подбежала бы к Алексу, но не сейчас. К семье Мурановых она больше не имела никакого отношения, и, хоть ей и стыдно было себе в этом признаться, она теперь избегала Алекса. Веселый и популярный старший брат Гильса раньше называл ее «Владиша» и относился как к младшей сестре, теперь же она для него обычная студентка, как и несколько десятков ее однокурсников.
Мысль об этом выгнала Владу из спортзала прочь, и если бы комплекс неполноценности был живым существом, то сейчас бы ее грызла бы острыми зубами огромная беспощадная тварь похуже Тетьзина.
– Огнева, ты не в ту сторону идешь, там в столовке ужин начинается! – окликнул, догоняя ее, Гильс, и Влада посторонилась, пропуская его вперед. Вампир быстрым шагом пронесся мимо нее и одним прыжком оказался около лестницы, будто очень торопился куда-то. Влада, которой надо было идти совсем в другую сторону, зачем-то пошла следом, будто ее потянуло магнитом. Надо было бы пойти в столовую поужинать, только вот вместо столовой ноги сами завернули на первый этаж, в вестибюль, вслед за Гильсом.
Тот зашел в гардероб за своей курткой и, надевая ее на ходу, скрылся за дверями проходной.
Буян Бухтоярович, который всегда требовал пропуски и разрешения на выход и вход, конечно, орал бы по этому поводу полчаса, но сейчас он был страшно занят криками по другой причине: ругался с Фобосом Карловичем и не заметил ни Муранова, ни Владу, которая выскользнула за ним следом.
В десять вечера промозгло-сырой ветер гулял по площади, к тому же нещадно хлестал холодный дождь. Влада вспомнила, что не надела ни куртку, ни шапку, уже тогда, когда пробежала почти всю площадь и потеряла Гильса из виду. Можно было не сомневаться, зачем он вышел из Универа, – ревность, как собака, взявшая след, тянула ее вперед за невидимый поводок.