Хроники трона. Тетралогия
Шрифт:
С такими печальными мыслями вернулся на свое место.
* * *
Для пленных, утро наступило, когда с тяжким скрипом открыли входную дверь. Шестеро хорхо древками копий, подняли людей на ноги и выгнали на улицу, под яркие лучи давно взошедших звезд. Ярослав невольно огляделся. Вчера во мраке, не мог видеть всей деревни, сегодня она предстала во всей очаровательной красе.
По периметру обширной поляны, стояли драгониры, служившие энолам жилищами.
Людей повели к центру поляны, где располагалось нечто вроде святилища. На усыпанном яркими цветами лугу стояли изящные мраморные колоны, объединенные в легкий портик. В центре сооружения, окруженного со всех сторон колоннадой, возвышалось священное дерево. Надо заметить, вовсе не гигантских размеров, но довольно крупное и не похожее ни на одно из ранее виденных. Более всего Ярослав мог отнести его к разновидности дубов. Перед деревом возвышался алтарь из зеленого малахита. Но то, что увидели пленные перед алтарем, потрясло до глубины души.
Двое вуоксо-горилл, которых энолы звали — Войо, были убиты, и теперь раскачивались на ветвях дерева, повешенные. Им повезло, а для трёх остальных всё сложилось гораздо хуже, поскольку они были смертельно ранены. Эполы сняли кожу у них с лиц и оставили умирать, закопав в землю. К людям подошел седовласый воин, что вчера взял их в плен.
— Что сделали эти войо? Почему столь жестоко наказание? — напряженно спросил Ярослав.
Помрачнев, вождь ответил:
— В суме одного, нашли части тел трёх энолов.
Это была война, жестокая с обеих сторон.
К пленным подошел воин, которого Ярослав ранее не видел.
— Смотри и учись! — обратился он на ломаном моднонском, — научись многому, это земля Майоринга. Вас сюда не звали. Где живут энолы, там человеку не жить.
Сопровождавший страж толкнул в спину, людей снова повели.
* * *
Похоже, тропы заменяют энолам дороги. Они не имеют ни лошадей, ни повозок, потому обходятся хорошо утоптанными направлениями. Через два часа пленных привели в город. Бежать по пути, не представилось возможным, шестеро стражей не дали.
Лесной полис представлял собой конгломерат отдельных полян, многие со своими собственными святилищами. Разместили в большом старом дереве, от древности не пригодном для жилья. Многие сучья сгнили и обвалились, но в нутрии обстановка оказалась вполне приличной. Первый этаж темный и мрачный, а, поднявшись на второй, пленники нашли широкие окна, забранные сгнившими ставнями. На полу стояли плетеные из тонких корней стулья, легкие столы. Всё очень старое, но прочное.
— Такое жилье мне нравится, — обрадованно сообщил Ярослав, настерж открывая ставни, широких окон.
Охрана разместилась на улице, по периметру дерева, не собираясь заходить внутрь,
— Нас будут сегодня кормить? — как бы, между прочим, спросила Юля.
Девушка имела отменный аппетит, даже в трудной ситуации её не покидавший. Причем сьеденые калории ни коим образом не сказывались на спортивной фигуре. Как бы отвечая на вопрос, к дому подошла стройная женщина, принесшая корзину с едой. Её сопровождал рослый, не молодой энол и Миэле. Поговорив со стражей, женщины вошли в дом, а мужчина остался снаружи.
— Они поднимаются, — напряжённо предупредила Анна, из окна наблюдавшая за происходящим на улице.
Эльфийки взошли на второй этаж, и Миэле немедленно обратилась с речью.
— Человек, моя мать Нур-ун ниса Инаят Лергиэль благодарит тебя за спасение жизни сына. Сама она не знает языка людей и говорит моими устами. Здесь еда, удовлетвори свой голод.
Девушка поставила на пол корзину. Ярослав, несколько замешавшись, ответил:
— Сакора Мирана наватара Миэле. Я благодарю тебя и твою мать за оказанную мне честь своим посещением и едой, которая нам кстати. Однако я уже говорил, не весь народ энола разделяет вашу благодарность! Майоринг убьет нас?
— Вопрос неуместен, человек! — ответила девушка.
— Переведи!
— Ты дерзок человек!
— Переведи!! — настаивал Ярослав.
Миэле шёпотом перевела, отвернувшись от собеседника. Энолка мельком взглянула на вопрошавшего человека, потупив взор, отвернулась и медленно спустилась на первый этаж, не удостоив ответом.
— Такие вопросы не задают Нур-ун ниса, это неприлично.
— Я видел смерть войо, мне и моим женщинам не до приличий.
— Войо убийцы и заслужили самой страшной казни.
— Чем заслужили ее мы?
— Откуда знаешь, вдруг тебя пощадят?
— Давно уж осудили.
— Ты прорицатель, человек?
— Не надо прорицать, что будет дождь, увидя грозовые тучи.
— Где видишь их?
— Во взоре матери твоей.
Насупившись, как обиженная, девчушка, Миэле развернулась и сбежала с лестницы, каблучки звонко простучали по ступеням. Громко разговаривая, энолки покинули дом. На улице к ним присоединился мужчина и стражники, после чего, хорхо еще некоторое время бурно беседовали. Затем семья Миэле покинула поляну, а стражники остались нести службу.
* * *
Только Ярослав с девушками успели перекусить, появляется охрана и гонит всех на улицу. Там выясняется, что ведут их на допрос к местным властям, дорога не длинная, через десять минут предстают перед вождями. Портик, под сводами которого принимали вожди, производил впечатление капитальной постройки. Увитые вьюном высокие колонны, растительный резной орнамент, все говорило о вкусе мастера. Пленников, сопровождаемых стражами, встретили три энола, одна из которых — женщина, мановением руки просила уже знакомого седовласого вождя вести допрос.