Хроники времен Сервантеса
Шрифт:
Лопе и его брат Хуан находились на среднего размера галеасе «Сан-Хуан». Оба были истощены до предела. В глазах Хуана застыл ужас. Слабый по натуре, он плакал и просил пить. Его терзала лихорадка. Лопе подбадривал его, как мог.
Во время шторма корабль понесло на скалистый ирландский берег. Охваченный ужасом Лопе, вцепившийся в шкоты, смотрел на надвигавшуюся скалу. Какой-то матрос, не потерявший присутствия духа, бросился с топором на нос и перерубил удерживавший якорь канат. Якорь исчез в глубине, и под его тяжестью изменивший направление галеас обогнул скалу и вышел в открытое море. Только когда буря улеглась,
Король Филипп воспринял весть о гибели армады и связанных с нею надежд если не с покорностью христианина, то с мужеством философа-стоика. Герцог Медина-Сидония, имевший несчастье пережить гибель вверенного ему флота, явился к королю с видом приговоренного к смерти. Он склонил голову перед своим повелителем, ожидая, что над ней разразится буря, подобная той, которая истребила Великую армаду. Но король принял его необычайно ласково. Протянув герцогу руку для поцелуя, он сказал: «Ты не виноват. Я послал тебя сражаться с людьми, а не со стихией».
Никто из немногих выживших участников Великой армады не получил отпущения грехов. В обществе к ним отнеслись с жалостливым презрением. Вся Испания хотела как можно скорее забыть о пережитом позоре. Что касается Лопе, то он никогда не вспоминал о том ужасе, который пережил в те страшные дни. Поскольку вынесенный ему приговор остался в силе, Лопе с Исабель поселились в Валенсии, где он буквально завалил местный театр своими пьесами. Лопе любил свою жену, но больше всего его привлекали чувственные удовольствия, и он не мог обойтись без многочисленных любовных связей. Исабель, очень от этого страдавшая, устраивала бурные сцены ревности, но ничего изменить не могла.
В 1593 году она умерла с разбитым сердцем. Эта смерть так потрясла Лопе, что он на время даже отказался от распутного образа жизни. Тем временем Хероним Веласкес, решивший вернуть себе курицу, несущую золотые яйца, выхлопотал для Лопе прощение, и он смог вернуться в Мадрид.
Начался его новый творческий взлет. Теперь он работал над пьесой не трое суток, как раньше, а всего один день. Актеры стояли у него за спиной, и не успевали чернила высохнуть, как они выхватывали написанное и спешили в театр, выучивая роли по дороге. Правда, драматург признавал, что среди его пьес были и такие, что после их написания он относил бюсты Плавта и Теренция в другую комнату и закрывал их в шкафу, ибо ему было стыдно смотреть им в глаза. Кроме пьес Лопе писал еще стихи, поэмы, романы и трактаты на разные темы.
Полное собрание сочинений Александра Дюма включает триста десять томов. Литературное наследие Лопе де Вега до сих пор не собрано, но предполагается, что он написал гораздо больше. К тому же на Дюма работали литературные «негры», а Лопе все свои тексты писал сам. Ну, и доходы его были соответствующими. Точных сведений о них нет, но известно, что пьесы принесли ему свыше ста тысяч золотых монет. Тем не менее живущий на широкую ногу поэт постоянно жаловался, что денег ему не хватает.
Популярность Лопе росла, и церковь решила использовать его славу в своих интересах. В 1609 году он получил звание «приближенного священной инквизиции», т. е. доверенного лица этого страшного учреждения. В качестве такового он принимал участие в церемониях аутодафе, что вряд ли тяготило его совесть, ибо он был верным сыном церкви.
В тридцать пять
В 1613 году Хуана умерла во время родов. От этого брака у Лопе было двое детей: сын Карлитос, умерший в детстве, и дочь Фелициан. Потеряв жену и сына, Лопе впал в депрессию и поступил в религиозное братство, членом которого когда-то был Сервантес. Следует отметить, что у Лопе были дети и от внебрачных связей, сын и две дочери, которых он обожал.
А время шло, и казалось, что постаревший поэт должен наконец-то остепениться, но не тут-то было. Лопе, как хитрый паук, следил за прекрасными посетительницами театра и не раз заманивал их в расставленные сети, пуская в ход свое красноречие и обаяние.
Роман с Мартой де Наварес-Сантохо стал лебединой песней в бесконечном ряду его эротических похождений. Вега влюбился в нее с первого взгляда, хотя ему было уже за пятьдесят. Эго была изумительно красивая женщина с алебастровым лицом, вьющимися волосами, длинными ресницами и глазами русалки. К тому же она была умна, начитана и обожала поэзию. Марта ответила Лопе взаимностью во многом благодаря ореолу его неслыханной славы. Но красавица, увы, была замужем за богатым и грубым купцом. Ясно, что изящный, ласковый и элегантный Лопе, к тому же тонкий психолог, знаток женской души, всецело покорил ее сердце. У Марты от Лопе родилась девочка, которую ее муж признал своей.
Ну, а дальше все пошло наперекос. Анонимные доброжелатели сообщили мужу, что он уже давно украшен рогами, и назвали имя виновника. Разразился скандал. Ревнивый муж избил Марту до потери сознания. Лопе вызвал его на дуэль, но тот предпочел обратиться в суд. Общество приняло сторону обманутого супруга, и впервые пьеса Лопе была освистана публикой. До суда, однако, дело не дошло, так как муж Марты неожиданно умер.
Тем не менее счастье Лопе с Мартой не продлилось долго. Она впала в депрессию, потеряла зрение, а потом и рассудок. «Ее любовь была вызовом небу, и за это она наказана. Меня тоже ожидает кара», — писал Лопе де Вега в одном из своих писем. Так оно и случилось.
Удары судьбы обрушились на старого уже человека один за другим. Единственный его сын Феликс, добытчик жемчуга, погиб в результате кораблекрушения. Его любимица, младшая дочь Антония была похищена и обесчещена влиятельным кабальеро, которому благоволил сам король, и Лопе был бессилен что-либо сделать. Наконец, его вторая дочь Марсела, порицавшая отца за беспутный образ жизни, ушла в монастырь.
Оправиться от всех этих бед Лопе уже не смог. Он умер 27 августа 1635 года, повергнув в траур всю Испанию.
В отношениях между баловнем фортуны Лопе де Вега и таким хроническим неудачником, как Сервантес, не могло быть гармонии. Частная переписка прославленного драматурга свидетельствует о его пренебрежительном отношении и даже неприязни к автору Дон Кихота.
Мигель в долгу не остался, и в его похвалах модному корифею легко улавливается то легкая ирония, то убежденное неприятие творческих методов Лопе. Достаточно отметить, что Сервантес называет его moonstruode naturaleza, что можно интерпретировать и как чудесный, и как чудовищный. Сам Сервантес явно склонялся ко второму определению.