Хроники Второго пришествия (сборник)
Шрифт:
Деньги часто приводят к умопомрачению, искажают представление обо всем на свете. Забавно наблюдать за изменениями в сознании людей по мере обрастания их богатством. Поначалу они еще испытывают чувство вины, пытаются скрывать от соседей своей внезапный достаток и просыпаются каждое утро в ожидании вызова на допрос в прокуратуру со вполне логичным финалом – суд, тюрьма, Сибирь. С ростом благосостояния они вдруг осознают свое право на нынешний образ жизни, объясняя его природными дарованиями, склонностью к риску, умением брать на себя ответственность – дескать, умеют «крутиться» и во многом являются хозяевами жизни. Чем преступней природа богатства, тем активнее эти упыри пытаются утвердить в общественном сознании отношение к себе как к носителям новых ценностей. Зачастую они называют
Меня еще в журналистские годы восхищал предложенный олигархами алгоритм. Судить их за недостойное поведение в те лихие годы было нельзя, так как вся страна трещала по швам и каждый суетился как мог. Воровали все, и если бы не успели эти, то собственность подобрали бы красные директора, и вот тогда-то едва проклюнувшейся свободе пришел бы конец. А теперь их судить и вовсе безнравственно, потому что они и есть столпы новой демократической системы, спонсоры политических партий, хозяева «независимых» средств массовой информации, добрые меценаты – одним словом, соль земли русской. Да и что это за демократия, которая преследует состоятельных граждан, ведь частная собственность священна! Забывают они только об одном – воровать грешно. Ну, а когда в рамках традиционной морали им становится тесно, поскольку эго их уже перерастает размер государственных должностей, политических деятелей и даже целых партий, новые русские вдруг осознают, что их богатство – отметка о богоизбранности. Не больше и не меньше. А значит, они угодны Богу, и все, что с ними происходило, не случайно. Это их вел Всевышний! Так что критиковать их никто не смеет – они на прямой линии с Творцом. Но только вот, дружочки мои, одна неувязочка вышла. Деньги эти были для вас испытанием, и вы его не прошли. Был у вас шанс сделать страну и жизнь ее граждан лучше, справедливей, и как вы распорядились этой возможностью? Отвечать не надо, поздно, звоночек уже прозвенел – я приехал в город.
Естественно, с таким подходом к жизни мне не стоило решать бытовые проблемы. Конечно, я мог бы засунуть руку в карман и достать оттуда любое количество купюр, как уже делал не раз (спасибо Даниилу за эту возможность), но, учитывая размах нашей деятельности, несанкционированное печатание денег привело бы к непоправимым инфляционным процессам, а огорчать министра финансов мне не хотелось.
Никита подошел к задаче материально-технического снабжения с основательностью большого телевизионного профессионала. Вначале он задал мне несколько наводящих вопросов. Сводились они к выяснению разрешенных источников финансирования. Из-за того, что, по вполне очевидным причинам, частные пожертвователи отметались, Никита спросил о возможности использования государственного финансирования. Мой негативный ответ на некоторое время поверг его в недоумение. Пришлось растолковать, что строку в бюджете депутаты обсуждать не будут, а даже если и станут, все равно ни одному из чиновников, даже самого высокого ранга, не гарантировано Царствие Небесное. Скорее, наоборот.
Следующая идея Никиты рассмешила меня до слез. Он предложил начать собственную коммерческую деятельность – святая вода (спасибо, что не газированная!), майки с портретами Даниила, мои автографы. Этакий фан-клуб. Догадываясь о дальнейшем течении его мысли, я был вынужден пояснить, что надпись: «Официальный поставщик Апостольского приказа» не появится ни на одном продукте. Не дождетесь! Не будет во время телевизионных трансляций надписи «Балтика» – информационный спонсор Страшного суда» или «Скоротай ожидание приговора с «Толстяком». И даже «КОКА-КОЛА – возьми знакомый вкус в новую жизнь» – абсолютно ненаучная фантастика. Бред, короче.
Когда нам обоим стало казаться, что все варианты исчерпаны, к мозговому штурму решили подключиться другие участники команды. Решение финансовой проблемы нашлось изящное, и пришло оно в голову не мне, а Илье Левитову. Илюша совсем незаметно стал моей правой рукой. Талантливый мальчик из хорошей московской семьи с несколько горячечной, захлебывающейся речью, оказался идеальным
Его внешность классического еврейского интеллигента производила обманчивое впечатление. За добродушным, чуть скептическим и печальным выражением лица, смущенной улыбкой на губах и вечными разговорами о шахматах скрывался очень внимательный, вдумчивый собеседник. И, что было гораздо важнее для меня, безжалостный аналитик, умеющий разглядеть за вечным нытьем и жалобами на жизнь, исходящими от его собеседников, их истинное лицо и намерения.
Так вот, предложение господина Левитова было по-шахматному изящным:
– Простите, а Церковь у нас отделена от государства?
– Формально, да.
– Но при этом она выступает от имени Бога, не так ли?
– Продолжай, – ответили мы с Клебановым в один голос.
– Но ведь Даниил, – сказал Илья, расплываясь в довольной улыбке, – и есть полноправный представитель Бога! Христос, Мессия – выберите по вкусу. Это де-факто признано как христианами и мусульманами, так и, извините, нами, иудеями. Следовательно, деньги, получаемые представителями всех этих религий, и должны пойти на финансирование нашего приказа. Много я бы не стал брать, но традиционную десятину мы вполне можем потребовать.
Никиту эта идея порадовала, и, увидев, что я не возражаю, он приступил к ее осуществлению, что оказалось довольно просто, учитывая интегрированность традиционных религий в государственный механизм. Деньги потекли ощутимым потоком. Их было существенно больше, чем нам требовалось, и, чтобы не вводить Никиту в искушение ненадолго пустить деньги в оборот, я приказал все излишки отдать на помощь сирым и убогим. Причем задачи пришлось разделить. Контролем над финансами занималась Зоя Петрова – спокойная, полная барышня, которую не так интересовали вопросы мироздания, как схождение бухгалтерского баланса. В ее исключительной порядочности я мог и не сомневаться, как и в болезненном пристрастии к точности. Ее нахождение в команде не вызвало никаких нареканий даже у Эльги, так как по Зое было видно, что для нее никаких других мужчин на свете, кроме мужа, не существует. Ко мне она относилась как к высшему существу, зато всех остальных нещадно гоняла, заставляя заполнять бесконечные формы отчетности, и разжалобить ее не было никакой возможности.
Решать, кому достанется наша гуманитарная помощь, я снарядил Табриза Шахеди. Единственный мусульманин в нашей компании, Табриз занимался связями с общественностью и анализом публикаций о нашей нескромной деятельности. Он вел интернет-сайт, на котором в форуме шла очень оживленная дискуссия, и отслеживал весь мой график, чтобы, не дай Бог, что-то существенное не пропустить. Идеальный музыкальный слух и консерваторское образование Табриза привели к тому, что в нашем приказе всегда звучала музыка, достойная нашей миссии. Так что как сотрудники, так и просители чувствовали себя возвышенно. Но не только музыкальный слух Табриза был абсолютным. Если он чувствовал в словах просителей фальшь, ему всегда становилось физически плохо. Каюсь, с моей стороны было довольно жестоко поручить ему распределение милостыни, но зато это был единственный шанс добиться уверенности в том, что деньги попадут по назначению.
Ребята в моей команде были молоды, никому еще не исполнилось и тридцати, и они были счастливы оказаться в числе избранных. Выбор пал именно на них не потому, что они были лучшими, просто я их знал по моему прошлому. Они не были ангажированы никакими кланами, их не знали широкие общественные массы, и их молодость позволяла им не мучиться вопросами о неизбежно грядущем Конце света. Никита был православным, Илья – евреем, а Табриз мусульманином. Хотя степень их религиозности я бы не стал преувеличивать, что тоже стало одним из плюсов при приглашении их на работу. Как-никак, излишний фанатизм может приводить к непредсказуемым результатам, а ежедневная совместная работа требует прогнозируемости.