Хроники заблудившегося трамвая
Шрифт:
— Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял
Ичка выглядела очень возбуждённой. Она даже руки потирала от нетерпения.
— Ну, ну, как тебе такое?
— Стихи вроде неплохие. Рифма есть. Только не все слова понятны. Грай вот этот…
Картинно хлопнув себя полбу, Ичка сделала вид, что вот-вот упадёт в обморок.
— Ты что, и правда ничего не знаешь и не понимаешь?
Ри помотала головой. В полглаза она продолжала читать стихотворение, в котором творилась какая-то невероятная чертовщина. Какие-то мёртвые головы вместо капусты, какие-то живые мертвецы.
— Это же «Заблудившийся трамвай»! За ним сейчас все гоняются! Из рук рвут!
— Да что в нём такого особенного-то? Ну стихи и стихи. Не моё совсем. — Ри дошла до финала, ясно понимая одно: все поэты — сумасшедшие. Или опасные наркоманы.
— Тут какое дело, — Ичка смилостивилась и стала объяснять всё просто и доступно. Видимо, совсем разуверилась в умственных способностях подруги. — Не в стихах дело. Просто если взять эти странички, вырезать их из книги, пойти в полнолуние на Квадрат…
— Куда-куда?
— На Квадрат. Ну, на пересечение Трёхи с Радищева. Так вот,если пойти туда в полночь, встать ровно в центре, под часами, прочитать «Заблудившийся трамвай» целиком, ни разу не сбившившись, а потом бумажки сжечь, то из пустоты появятся рельсы, старый трамвай, ну, помнишь, стоял на Трёхе одно время, там ещё салон связи был, приедет и увезёт тебя в какие-нибудь прекрасный края.
Ри задумалась. Звучало это очень заманчиво и не то, чтобы невозможно по нынешним временам. В туман-то раньше никто не верил, а теперь вот приходится следить за его передвижениями. Гороскопы, амулеты, колдовство, ведовство! Сколько над этим смеялись, а теперь вот только этим на жизнь и можно заработать. Но чтобы трамвай…
— И ты в это веришь?
Ичка пожала плечами.
— Я не верю, я — знаю. — Она замолчала, наслаждаясь произведённым эффектом. — Ну, сама я не пробовала, возможности не было. А Жень пробовал. И Вик тоже. Им понравилось. Они даже остаться хотели, но потом решили вернуться. Одно дело — приятная экскурсия, другое дело — новая жизнь на новом месте.
— А поговорить с ними можно будет? Расспросить?
— Нет. Уехали они два месяца назад. Не вместе, порознь, если что.
Настал черёд Ри закатывать глаза. Ей не было никакого дела до каких-то Женя и Вика.
— Короче…
— Короче, ты будешь дурой, если не воспользуешься этим шансом. Судьба тебе сама принесла всё на блюдечке. Полнолуние уже завтра. Заклинание работает три дня — пока Луна будет круглой, как блин.
— А если книжку не рвать?
— Можно и не рвать. Но тогда надо стихотворение переписать от руки три раза без помарок и исправлений. И читать тоже
Глава 3
Весь вечер Ри просидела над томиком Гумилёва в поисках подходящих стихов. Стемнело, но она не стала зажигать свет, ограничилась только маленькой янтарной подвеской, солнышком в золотой оправе. Её Ри держала в левой руке над пожелтевшими страницами книги.
Стихов про вино нашлось не так уж и много. Парочку она сразу отвергла из-за названия. Читать над браслетом «Самоубийство» было страшновато: вдруг сработает, а потом клиента накроет побочкой? «Отравленный» ей очень понравился. Дочитав, она даже всплакнула над печальной судьбой героя и, хоть стихотворение и не годилось в дело, загнула верхний угол страницы на память.
Призрачный кот, обиженный тем, что на него не обращают внимание, несколько раз прошёл через ноги Ри, обдав её могильным холодом, и начал проситься на улицу.
— Котлер, задница мохнатая, отстань! — Ри запустила в него вилкой. Кот отпрыгнул и принялся вылизываться с видом оскорблённой невинности.
Ри почувствовала себя виноватой. Положив книжку вверх корешком, она встала из-за стола, щёлкнула выключателем и распахнула дверь. Котлер замер с высунутым языком, а потом поднялся, понюхал порог, задрал хвост и удалился в свой угол.
— Ах ты зараза, — ласково сказала Ри. — Я ж тебя в поликлинику сдам на опыты!
Кот выразительно посмотрел на неё из-под стула, задрал лапу и начал вдохновенно вылизывать зад.
Ри прошлась по комнате, заглянула в банку с кофе, разочарованно вздохнула и пошла на кухню наливать чайник. Если там сейчас кто-нибудь есть, можно будет одолжить кофе до следующего раза.
Кухня, однако, была тиха, безвидна и пуста, и только дух подгоревшей гречки носился над плитой. Ри набрала воды и вернулась к себе.
Пока кипятился чайник, она обшарила все укромные уголки, где мог бы притаиться кофе или завалящий пакетик чая, но увы… Ри обругала себя за непредусмотрительность, а Ичку — за жадность, налила в чашку кипятка и бросила немного сахара. Можно было возвращаться к томику Гумилёва.
В стихотворении «Счастье» всё было как будто на своих местах, но чего-то не хватало. Рифмы, например. Ри не понимала стихов без рифмы.
Было загадочное «Шестое чувство», начиналось оно подходяще: «Прекрасно в нас влюблённое вино…», но дальше шла какая-то околесица про орган для шестого чувства, что она поспешила перевернуть страницу. Ри живо представила, как у клиента, едва он наденет браслет, во лбу открывается третий глаз и вырастают рога.
Наконец ей попалось нечто стоящее. Название стихотворения — «Пьяный дервиш» — обещало многое. А дальше слова лились мелодичным потоком, прям песня, не иначе. Ещё там всё время повторялась одна фраза — «Мир лишь луч от лика друга, всё иное — тень его!» Ри эта строчка понравилась: хорошо, когда пьяный дружелюбен и миролюбив. Она загнула уголок, на этот раз снизу, чтобы точно не перепутать с «Отравленным», и собралась уже закрыть книжку, но вспомнила, что рассказывала Ичка про заблудившийся трамвай.