Хроники Земли Простой

Цыбиков Ч.

В летописи Ортаска вошёл примечательный случай, когда отряд Синезнаменной Билгейтцкой армии под командованием мага Нимы Болтлока, вторгнувшийся на территорию Ортаска, целый месяц простоял, осаждая один из таких трактиров. На беду билгейтцев, в трактире гуляла свадьба. Невеста, мощная дева тридцати двух лет из рода Железной Руки по имени Болан Болан, была просто взбешена столь нетрадиционным способом проведения медового месяца. Единственным плюсом в сложившейся ситуации было то, что еды было много — все-таки трактир, а вот уединиться молодым не удавалось, так как на четыреста с лишним гостей приходилось всего лишь двадцать комнат для все тех же гостей. В конце концов, молодая лично организовала и возглавила вылазку, в результате которой отряд, осаждавший трактир был частично рассеян, частично обращен в бегство, частично забит на месте половником, которым была вооружена невеста, сам же Нима

Болтлок был взят в плен и в качестве наказания тридцать два дня (ровно столько длилась осада) держал свечку. Девица получила прозвище Кипящая Болан, а род переименовался в род Разящего Половника. С тех пор в устав войсковой разведки билгейтцких вооружённых сил прочно вошёл пункт семнадцать-вэ, согласно которому разведчикам первым делом предписывалось узнавать, не справляется ли где-нибудь в зоне ведения боевых действий чья-нибудь свадьба, а в роду Разящего Половника в обязательном порядке стали включать в приданое невесты боевой половник — вещь, кстати, очень ценимая женами в быту, что в свою очередь через некоторое время привело к установлению в роду матриархата.

Из всего вышесказанного читатель легко поймет, что мэр Клепсиса был очень мудрым и дальновидным человеком.

~

Был вечер, когда Бега Ба Богус, утомленный напряженным трудовым днём, вышел на балкон ратуши. Собственно, балконом это назвать было трудно, поскольку здание ратуши был хотя и большим, но совершенно одноэтажным. Но! во всяком уважающем себя большом городе Ортаска на ратуше имелся балкон, на который после тяжелого трудового дня выходил всякий уважающий себя глава, чтобы оглядеть отеческим взором вверенный его заботам город. Поэтому именно наличие такого балкона на большом и красивом здании ратуши Клепсиса было скромной и стойкой мечтой Беги Ба Богуса, но налогоплательщики с завидным упорством из года в год проваливали проект за проектом. Но в народе недаром говорят, что вода мельницу ломает, вот и налогоплательщики в конце концов пошли на компромисс: было решено построить новое здание ратуши с балконом, но в один этаж.

Так вот, был уже вечер, когда Бега Ба Богус, утомленный напряженным трудовым днем, вышел на балкон ратуши, дабы оглядеть отеческим взором вверенный его заботам город. Сделать это было, по правде говоря, трудновато, ввиду уже упоминавшейся одноэтажности здания ратуши, но Ба Богуса это вполне удовлетворял вид одной только Центральной площади.***

(***Непонятно, почему эта площадь называлась Центральной, поскольку, во-первых, она была расположена не совсем в центре, а во-вторых, других площадей в Клепсисе не было. — Прим. сост. хроник. — Идиоты! Вспомните о Базарной площади! — Прим. переводчика —Ну какая же это площадь, это так… Большое открытое место, окруженное с четырех сторон домами. Сам идиот! — Прим. сост. хроник).

На площади, как обычно вечером, было довольно многолюдно, поскольку именно сюда сходились вольные клепсийцы и клепсиски… нет, клепичи и клепички… клепчане и клепчанки…, в общем, горожане и горожанки славного города Клепсиса, чтобы услышать свежие новости или, если таковых не было, ещё раз обсудить старые. В последние две недели напряженно обсуждалась деятельность загадочной шайки Вежливых гномов. Столь необычное название, состоявшее из двух практически никогда не сочетающихся слов, пугало и настораживало. Еще больше пугал размах, с которым орудовала эта банда — слухи о них приходили с самых разных мест, от Саабита до Бленда. Устав обсуждать вежливость гномов, горожане обычно переходили на совсем уже старые сплетни о том, что гномы ищут короля. То ли он потерялся, и поэтому все гномы стали вежливыми, то ли он к ним не пошёл, и они стали вежливыми, чтоб его заманить, то ли у них вообще никогда его не было, и вот решили себе завести, и на этом основании изменили свою манеру общения. В общем, обсудить было что.

Но на этот раз мирное течение разговоров было прервано непредвиденным обстоятельством. Только-только шорник Текила Бомбастик обнародовал новую редакцию старого слуха, в которой утверждалось, что Вежливые гномы — это всего лишь банда разжиревших учителей словесности Билгейтцкого филфака, как послышался шум, звяканье и прочие непотребные звуки. Звонкий юношеский голос непрерывно требовал, чтобы его отпустили, больно же, и громко раздавались бурные обещания, что придут друзья и отомстят, озвученные всё тем же голосом, и были слышны клятвы, что за каждый волос, что упадет с головы, клепсийцы ответят по полной программе; все эти гневные тирады прерывались звуками ответных оплеух. Толпа расступилась, и взору главы города предстало зрелище поистине удивительное.

Взъерошенный

юноша, одетый несколько необычно, и группа изрядно истерзанных людей, отдаленно напоминавшие клепсийских стражников.

~

Вообще говоря, понять начальника стражи было можно. Не всякий день встречаешь столь подозрительного человека, каким предстал бдительному взору клепсийских гвардейцев отважный владетель Бленда. С другой стороны, можно понять и юного разведчика. Это был его первый поиск, и он изо всех сил старался соответствовать. Вся трагедия заключалась в том, что Микки очень слабо представлял себе, как должен вести себя разведчик. Было ясно, что надо быть очень осторожным, и поэтому юноша непрерывно воровато озирался по сторонам и как бы крался по дороге. Вдобавок порой с’Пелейна основательно шатало под тяжестью мешка с Буйбом, которого предусмотрительный юноша заманил куском хлеба в мешок перед заставой. Владетелю Бленда было очень тяжело,*** потому вдобавок время от времени сын свиньи начинал ворочаться в мешке, пытаясь устроиться поудобней, на что Микки раздраженно лупил по мешку свободной рукой. (***Здесь в хрониках явная ошибка. Человек, пусть даже и разведчик, весом в четыре с половиной пуда не может поднять груз весом в девять (а Буйб, возможно, тянул и поболее) пудов. — Прим. переводчика). Может от этого, а может от осознания опасности возложенной на них миссии на подходе к заставе оба уже были сильно осерчавшие.

В общем, Микки, шатаясь, приближался к заставе. Застава представляла собой шлагбаум и небольшое здание с пятком сторожевых гвардейцев внутри. Более любопытных читателей мы отсылаем к первой главе данных хроник, где подобное здание довольно подробно описано. Все шестеро… Простите, забыли упомянуть, что помимо пятка гвардейцев на заставе еще был начальник двенадцатого полевого караула капрал Беста Ба Барбус, из худородных ортасских дворян, возраст тридцать шесть лет, внешность героическая, не дурак выпить и подраться, страстная мечта — служба в Ортасской контрразведке. Так вот все шестеро гвардейцев стояли где стояли, выдерживая характер, затем один из них, меланхолично проклиная интендантскую службу, которая только и знает, что зажимать смазочное сало, не торопясь открыл скрипучий шлагбаум, и Беста Ба Барбус бросил взгляд на подошедшего селянина, коим, как, наверное, внимательный читатель уже догадался, и был благородный владетель Бленда. В глазах начальника караула вспыхнул особый контрразведческий огонек. Так выглядит финская борзая, учуявшая запах финского лося, если, конечно, заставить её встать на задние лапы, одеть в форму клепсийских полевых гвардейцев и сделать ей пластическую операцию, дабы придать сходство с Бестой Ба Барбусом. Бдительный капрал подошёл к шлагбауму и с деланным равнодушием обратился к Микки:

— А что, говорят, хороший нынче урожай? — при этом Беста Ба Барбус незаметно подмигнул — дескать, окружай его, ребята! — одному из полевых гвардейцев, коим был второй линейный двенадцатого полевого караула Карлос Блоск. При виде столь неформального знака внимания со стороны начальства Карлос Блоск обрадованно улыбнулся и мощно подмигнул в ответ. Столь игривая реакция на свой безмолвный боевой приказ порядком удивила Бесту Ба Барбуса, но ничего сделать он не успел, поскольку Микки начал отвечать.

— Э-э-э… — сказал Микки, неотчётливо представляя себе тему беседы; затем в его сознании вдохновенной молнией пронеслась мысль, что спорить, пожалуй, не стоит, и он сказал: — Да! Урожай хорош… Очень… Хватит всем… Урожая… Такие … Э-э-э… Урожаи!

— А что в мешке? — задал второй вопрос капрал и вторично подмигнул второму линейному Карлосу Блоску, для вящей понятности сделав некий призывный жест рукой, дескать, вперёд! окружаем!

— В каком мешке? — Микки сделал вид, что не понял вопроса, не без основания полагая, что, если он поступит согласно инструкции полученной от девиц, пардон, девицы и замужней женщины, (точность изложения превыше всего!), и скажет, что в мешке поросенок, то гвардейцы, увидев здорового хряка, коим был Буйб, как минимум удивятся, а как максимум что-нибудь заподозрят. Отступить от инструкции и просто соврать ему почему-то в голову не пришло.

— Вот в этом, — немного раздраженно заявил Беста Ба Барбус, указуя на ношу разведчика и в третий раз подмигнул Карлосу Блоску, затем махнул рукой и видимо не выдержав столь вопиющей тупости со стороны подчиненных, внезапно заорал: — Окружай его, кретин!

Карлос Блоск судорожно дернулся на месте, решая, каким образом ему окружить Микки с’Пелейна, а Микки, так же судорожно нащупывая отсутствующий меч, попытался встать в боевую позицию. Мешок он при этом естественно бросил, из него бурей вырвался Буйб и первым делом отомстил владетелю Бленда за все причиненные ему неудобства.