ДЕЙВИ. Бедный Томми. Теперь мы никогда не вытащим его из-за ледового ящика. А если там все станет совсем плохо, я к нему присоединюсь. (Уходит
на кухню).
ДОРОТИ. Дейви такой милый, правда? Но он очень грустный. Я знаю, он – поэт, а поэтам положена меланхолия, но я бы хотела, что он не так тонко все чувствовал и тогда был бы счастливее. Все дело в той женщине, которую он любил, танцовщице. Подробностей я не знаю. Все здесь такое загадочное. Полагаю, мне лучше пойти на кухню до того, как Сара и Лиззи убьют Молли. И, если послушать истории, не будет она первым убитом здесь человеком. Но так трудно сказать, какие истории правдивые, а какие – нет. Папа и мама к воспоминаниям не склонны, а сейчас самое время разложить все полочкам, потому все живые члены семьи здесь, за
исключением Риса. Я смутно помню, что Рис побывал здесь, когда я была совсем маленькой девочкой, где-то в 1901-ом году, когда Молли была еще младенцем, а Джесси не родилась. Кошка, пробежавшая между папой и мамой, как то связана с Рисом, но что именно произошло, я не знаю. Все так запутано. Жаль, что нет здесь детей, с которыми я могла бы поговорить. Может, мне удастся выманить кота из-за ледового ящика? Кот – единственная здравомыслящая личность в этом доме, а Молли вывернула на него пудинг. Не знаю. Когда пытаюсь думать о том, что произошло в последний приезд Риса, все расплывается, как дождь на грязных стеклах. В голове какие-то звуки, переплетенные с образами. Ладно, пошла. Если не вернусь через час, значит, Молли случайно оглоушила меня маслобойкой. Этой девушке нужна помощь.