Хроноагенты за работой

Добряков Владимир Александрович

В клинике с огромным трудом наработали вакцину на тридцать контейнеров и тридцать прививок для курьеров, которые должны были доставить их в столицу. Сколько из этих тридцати курьеров уже стали «длинными свиньями»? Но вот что интересно: даже испытывая жуткий голод, а его лешие испытывают постоянно, они не пожирают друг друга. Почему? Какие здесь действуют сдерживающие факторы? Почему они предпочитают мясо людей, не пораженных зловещим вирусом?

На все эти вопросы ответы будут получены потом. После того, как будет произведена массовая вакцинация пока ещё здорового населения, и пандемия будет побеждена. До сих пор ни чума, ни оспа, ни холера, вместе взятые, ещё не сумели произвести на планете такого опустошения.

Ведь как ни поверни, а леших всё равно придётся уничтожать. А по последним данным вирус Ленса поразил уже примерно две трети населения Земли.

Подозрительный шорох заставил меня обернуться. Чуть не прозевал! Из оврага ко мне лезли ещё двое леших. Хватит искушать судьбу и тратить время. Пора бежать дальше.

Я снова пустился в путь, обходя развалины, прыгая через канавы и перебираясь через рвы и насыпи. Сигнал маяка показал мне, что я взял верное направление и пока от него не уклонился. Но ещё через полчаса это направление чуть не привело меня в ловушку. Поднявшись на высокий холм, я увидел внизу целое море огней. Это горели многочисленные костры, а между ними тянулась широкая тёмная полоса. Канал.

Это же уму не постижимо, как далеко в сторону от моего маршрута загнали меня лешие. Я вышел на основной лагерь леших в этой округе. Обойти его нечего и думать. Лешие ведь не только сидят у костров, но и шастают по окрестностям. Наткнуться на одного, значит всполошить всю стаю. Тут уже точно никаких зарядов не хватит. Неужели придётся возвращаться? Но это значит: потерять несколько часов.

Решение пришло само. Я достал из подсумка пластиковую трубку и привязал её для жесткости к длинному пруту, который выломал из ближайшего куста. Тихо спустился к каналу и вошел в воду. Канал был неимоверно загажен всевозможным мусором и напоминал сточную канаву. Но выбора у меня не было. Как ни противно, а пришлось плыть среди всей этой гадости.

Пока я плыл брасом по поверхности, было ещё терпимо. Но когда костры, вокруг которых сидели лешие, приблизились вплотную, пришлось нырнуть и плыть под водой, выставив на поверхность кончик дыхательной трубки. Канал был неглубокий, и мне пришлось пробираться по самому дну, лавируя между каменными глыбами, железяками и скелетами животных, а возможно и людей, было почти ничего не видно. Я, может быть, так и миновал бы лагерь незамеченным, если бы в одном месте не наткнулся на самую настоящую плотину. Поперёк канала лежал не то железнодорожный вагон, не то автобус.

Пришлось перебираться по верху. И надо же, чтобы именно в этот момент на берег вышли двое леших. Я быстро ушел под воду, но было уже поздно. В меня полетели камни, обломки железа и всякий прочий мусор, который в изобилии валялся по берегам канала. Шум быстро привлёк почти весь лагерь. Дальше мне пришлось плыть под массированным обстрелом. Мелкие предметы, ударившись об воду, теряли значительную часть своей энергии и большого вреда мне не причиняли. Но среди леших попадались и довольно сильные особи, которые могли метать крупные булыжники и внушительные обломки металла, чуть ли не куски двутавровых балок. От этих «подарков» приходилось уворачиваться. Когда они начинали особенно припекать, мне приходилось уходить на самое дно, убирать с поверхности трубку и продвигаться «пешком» так далеко, насколько я мог задержать дыхание. Но сколько пройдёшь за четыре-пять минут по сильно пересеченной местности, да ещё и под водой? Метров двадцать-тридцать, не больше.

Вдобавок, после длительной задержки дыхания мне нужно было хорошо продуть лёгкие. Шипящий и свистящий кончик трубки сразу сигнализировал потерявшим меня лешим, где я нахожусь. И всё начиналось сначала.

За этими заботами я совсем забыл об одном обстоятельстве и вспомнил о нём только когда уткнулся в стену канала. Канал почти под прямым углом поворачивал на юг. А мне надо

было на восток. Я решил воспользоваться каналом как единственным, возможным путём через лагерь леших. Время великое! Если бы я тогда вспомнил карту местности во всех подробностях, я бы предпочел отступить или пойти в обход. А что делать сейчас? Продолжать движение по каналу? Одно Время знает, как далеко от цели он меня заведёт. Попытаться вылезти на берег? Но там меня ждали лешие. Да и как вылезать по скользким глинистым берегам? Если бы канал не делал поворота на юг, то километров через пять большинство леших отстало бы, а остальных я бы тихо расстрелял. А теперь я оказался в ловушке, в которую сам себя и загнал.

Поразмыслив над создавшимся положением, я решил отправиться по руслу канала дальше. Пытаться выбраться на берег прямо сейчас, равносильно самоубийству. А что ждёт меня впереди ещё неизвестно, может быть, поможет счастливый случай. Интуиция не подвела меня и на этот раз. Примерно через километр я наткнулся на длинную железобетонную сваю, лежавшую поперёк канала. Причем, один её конец опирался на восточный берег.

Интересно, ром во фляжке ещё остался или нет? Я осторожно выглянул из воды, чтобы оценить обстановку. На восточном берегу леших было около десятка, на западном — в два раза больше. Я снова скрылся под водой и первым делом перевёл лайтинг на непрерывный огонь. Затем пять раз глубоко вдохнул через трубку и сосредоточился, закрыв глаза. От затылка к пяткам пробежала тёплая волна. Теперь мой собственный ритм времени ускорился самое меньшее в десять раз.

Вынырнув, я вскочил на сваю и одним длинным выстрелом скосил всех леших на восточном берегу. Не останавливаясь, взбежал по свае на берег, развернулся и срезал леших на западном берегу. Что-то подсказало мне, что не следует торопиться с восстановлением нормального ритма. И точно, с севера приближалось несколько пар разноцветных огоньков. Увидеть меня они не смогут, а вот по запаху обнаружат, как пить дать. Я перевёл лайтинг на экономный режим, подпустил леших поближе и расстрелял их в упор.

Теперь пора бежать. Надо отбежать как можно дальше от этого лагеря и там привести себя в норму. Оставаться в таком режиме долго нельзя, можно очень скоро свалиться. Но и восстанавливаться здесь, поблизости от скопления леших, тоже невозможно. Пока я буду беспомощным, меня обнаружат и сожрут.

Сначала лешие попадались мне по два, по три. Потом стали попадаться по одиночке. Я расправлялся с ними, не останавливаясь. Наконец, я счел возможным расслабиться. Усевшись на землю и привалившись спиной к какому-то, чудом уцелевшему, забору, я сделал несколько вдохов и встряхнулся, как собака, вылезшая из воды.

Сразу началась реакция. Закружилась голова, во рту появился противный привкус, и навалилась страшная слабость. Хорошо, что я фляжку с ромом заранее отстегнул, открыл и держал у плеча. Сделав несколько глотков, я закрыл глаза. Вот сейчас, если меня обнаружат лешие, они смогут сделать со мной всё, что захотят. Я и пальцем не пошевелю, чтобы защититься. Просто не смогу.

Я вытянул ноги и расслабился. Так вот лежал бы здесь в полудрёме. Но всё равно придётся вставать и идти. Иначе, рано или поздно, лешие наткнутся на меня. Наверное, зря я пошёл на ускорение ритма. Смог бы и так прорваться. Ведь чем ближе к городу и к блокпостам, тем больше вероятность встретить леших. Они буквально осаждают населённые пункты и подкарауливают неосторожных. Прорваться там будет трудно. А второй переход на ускоренный ритм всегда менее эффективен. Но что бы меня там, впереди, ни ждало, а надо вставать и идти в город, исполнять то, ради чего я здесь. Надо доставить в город вакцину. И сделать это смогу только я. По нашим данным ни один из тридцати курьеров не дошел до города. Все погибли. Значит, я должен стать тем, тридцатым, который дойдёт.