Хронопилот
Шрифт:
Берия сглотнул слюну. Он еще раз подумал о том, что нечего надеяться на личную безопасность, отсиживаясь в прифронтовом Омске.
— Какова точность попадания?
— Системы ориентации пока несовершенны, как, впрочем, и у наших ракет. Траектория полета вследствие атмосферных возмущений может значительно отличаться от расчетной.
— Значит, ты считаешь, что «Курту» можно верить?
— Да, Лаврентий Палыч, считаю, верить надо. Особенно в свете последних сообщений. К тому же… — Дягилев замялся.
— Что «к тому же»? — сразу оживился
— «Курт» — мой бывший школьный товарищ.
— В самом деле? — Берия неподдельно удивился. — Почему же бывший товарищ?
— Мы не виделись с двадцать шестого года. А теперь не знаю, придется ли когда-нибудь встретиться… Так вот, в свете его последних сообщений становится ясно, что он не только не раскрыт, но продолжает активно работать. Уже в одиночку.
— Что же он сообщает?
— Товарищ Берия, — Дягилев почему-то перешел на полуофициальный тон. — Я очень хорошо знаю этого человека и верю ему… Он сообщает о проведении двадцать пятого июля демонстрационного пуска «Фау-4». Фашисты хотят всему миру доказать свои приоритеты в ракетостроении.
— Когда получена шифровка?
— Только сегодня утром, товарищ Берия.
— Ракета оснащена атомным зарядом?
— «Курт» этого не знает.
— Цель, или цели находятся на территории СССР?
— По-видимому, да, товарищ Берия.
— И что вы намерены предпринять?
— Я думаю, следует послать диверсионную группу. Я набросал список оперативников — выпускников разведшколы, хорошо знающих немецкий. У них уже есть боевой опыт. Старшим группы я наметил майора Грома. Задача группы — не допустить пуска ракет и уничтожить коммуникации пусковой площадки.
— Почему же мне не доложили о столь важных событиях? — Берия, медленно наливаясь кровью, поднялся из кресла. — Почему Главком обо всем узнает последним?
— Я шел к вам для доклада, товарищ Берия. Эти полтора часа потребовались для оценки ситуации.
Главком, медленно остывая, опустился в кресло и уже спокойнее заявил:
— Я хочу знать детали операции.
— «Курт» будет ждать группу в районе заброшенного концлагеря. Зная «Курта» как энергичного и инициативного разведчика, я могу поручиться, что у него имеется детально разработанный план операции. Интуитивно чувствую, что у него все продумано.
— Опять придется положиться на вашу интуицию, если больше не на что, — буркнул Главком. — Количественный состав группы?
— Вместе с майором одиннадцать человек.
Берия кивнул уже одобрительно, затем предложил:
— Возможно, десантникам понадобится помощь ученого-ракетчика. Возьмите у Курчатова, у него в КБ много талантливых физиков.
— Так точно, товарищ Берия.
— Но этого мало, Николай. Подготовь к двадцать пятому три новых дальних бомбардировщика, чтобы прямо с заводских испытаний — на аэродром. Договорись с Курчатовым об одновременной доставке трех бомб…. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Товарищ Берия! Вы хотите…
— Если твоя группа не справится с поставленной задачей до двадцати трех тридцати
— Но ведь там наши, советские люди! Каковы будут последствия бомбардировки?
Берия прищурился и, не сдерживаясь, все сильнее раздражаясь с каждым словом, выкрикнул:
— И здесь советские люди. Каких вам больше жалко, Дягилев?
Служба спасения во времени (ССВ). 1 октября 2262 года
Майкл Лозовски медленно нажал подряд четыре кнопки на «бломпе» — блоке мгновенных перемещений — и шагнул в возникшее перед ним «серое окно». В одну секунду он перенесся на шесть тысяч километров и на сто двадцать лет вперед. В салоне гравилета, где он только что находился, никто и не заметил, как и куда он исчез.
В Римской штаб-квартире ССВ — Службы Спасения во Времени — Майкла ждала его помощница, Линда Пинелли. «Серое окно» в лаборатории на семнадцатом этаже ожило, по нему сверху вниз побежали радужные волны, и вдруг из «окна» вывалился Майкл.
— Долго меня не было? — первым делом спросил он.
— Только двадцать секунд, — ответила Линда. — Но я уже успела соскучиться, — она обняла своего друга и кончиком языка ловко коснулась его щеки и мочки правого уха. Такое проявление нежности стало нормой общения в двадцать третьем веке. Влюбленные потерлись носами, как полинезийцы, а потом Майкл опустился в старомодное уютное кресло. Линда, хрупкая и миниатюрная, удобно устроилась у него на коленях.
— Рассказывай!
— Умные, но ужасно самоуверенные люди. Я так и не убедил моего предка. Значит, завтра тебе контактировать с Бартоном… Кто бы мог подумать! Между нами интервал всего в сто двадцать лет, а их психология так безнадежно отстала от нашей!
— Не забывай, что они только встали на ноги после Великой войны, уничтожившей полмира. Дети деструктивной эпохи…
— Можно подумать, мы лучше.
— А может, мы все-таки проигнорируем генерала и займемся сразу пилотом?
— Я же тебе объяснял. Пилот пока никак не проявил себя в прошлом. Искать его сейчас рано. Все равно, что иголку в стоге сена. Поэтому сначала разберемся с Хроноразведкой, а уж затем примемся за пилота. За двумя зайцами сразу гоняться не стоит.
— Мне кажется, пытаться что-то втолковать генералу — пустое занятие. Настолько он прямолинеен и упрям. Примитивно мыслящий человек.
— Все равно ты должна встретиться с Бартоном, прежде чем я нокаутирую Хорна.
— А что будем делать, если у нас ничего не получится?
— Поищем хрономаяки Химмеля, проследим, чтобы он не наломал дров и не попал в беду.
Их беседу прервали. Посреди лаборатории возникло мерцающее изображение сидящего в кресле пожилого мужчины. Он был невысок ростом, суховат, совершенно лыс, но зато носил пышные рыжие усы. Глубоко запавшие глаза и крючковатый нос придавали ему сходство с хищной птицей. Это был шеф ССВ профессор Этьен Лекок.