Хроношахид
Шрифт:
Впрочем, воеводу это обстоятельство совсем не смутило. Он не стал рваться в битву. Заметив неподалеку свободное местечко, отвел туда свою дружину, дал приказ разбить шатры и накормить воинов.
– В бой всегда успеем. А надежный тыл никогда не помешает, – заметил он недоуменно посмотревшему на него Юсупу. – Да и тебя для встречи с ханом нужно приодеть. А то вылитый разбойник с большой дороги.
Юсуп согласно кивнул и поблагодарил. По местным меркам, в своем нынешнем наряде он выглядел вполне среднестатистически, но представителю могущественного ордена так одеваться не пристало.
Усадив Юсупа на какое-то бревно, воевода предложил ему примерить
Пока выполнялись поручения, воевода решил объехать свой отряд и проверить его боеготовность. Оставшись в относительном (учитывая шестерых бойцов) одиночестве, Юсуп тоже не стал терять времени. Первым делом перезарядил пистолет – от прежнего боезапаса остались лишь магазин и одна пока еще полная коробка на шестнадцать патронов. Осторожно снял с себя «пояс шахида», вытащил из кармашка серебристый «палец» взрывателя, подкинул на ладони брикет взрывчатки. Хорошо бы заранее собрать бомбу, в бою будет не до того. Но где найти подходящую оболочку для нее? Опять, что ли, какую-нибудь тару задействовать? А как ее носить? На пояс кувшин не прицепишь – засмеют.
Сзади раздался тяжелый вздох. Юсуп обернулся. Верный оруженосец Кохцул, открыв рот, восторженно таращился на блестящий цилиндр. Юсуп щелкнул его по носу, тот встрепенулся, смутился:
– Что это?
– Амулет моего отца, – на ходу сочинил Юсуп. Не то чтобы он не доверял мальчишке, но рассказывать правду слишком долго, соврать проще. – Боюсь потерять во время боя, думаю, во что бы спрятать. Может, кувшин какой есть?
– Найду. – Кохцул моментально вскочил на ноги, бросился бежать.
– Стой, стой! – крикнул ему Юсуп. Ему в голову пришла другая идея. – Принеси мне лучше хорошие наручи, из металла покрепче. Сможешь?
– Хорошо! – Подросток стремглав куда-то помчался.
Не прошло и пары минут, как он вернулся с сияющим лицом, держа перед собой, как увиделось Юсупу, чью-то руку. Но нет, это оказались сверкающие начищенными серебряными накладками створки наручей, к одной из которых снизу прочно крепилась кольчужная рукавица. Соединялись створки не кожаными ремешками, а железными защелками и, помимо серебра, были украшены затейливым орнаментом из геометрических фигур.
«Вещь! – восхитился Юсуп. – И красиво, и практично… Из такой настоящую гранату можно сделать».
– Кохцул, набери мне еще наконечников для стрел, – распорядился он, собираясь использовать их вместо гаек и шариков от подшипников, коими начинялись самодельные бомбы в его время.
За время отсутствия мальчишки он успел только разогреть в руках брикет пластида, раскатал его в тонкий лист и несколько раз обернул им цилиндр взрывателя.
К несчастью, диаметр получившейся бомбы оказался меньше внутреннего диаметра наручей, пришлось доставать палочку-выручалочку – почти израсходованный рулон скотча. В ход пошло все – картонную основу мотка Юсуп натянул на пластид, скотчем зафиксировал его внутри железки, засыпал наконечники от стрел. Получилось крепко и красиво. Посмотришь со стороны – деталь амуниции. Свисающее сверху колечко взрывателя, если кто и увидит, то не поймет, что такое. Правда, тяжеловатая вещь вышла, килограмма три-четыре. Ну да своя ноша не тянет.
Глаза наблюдающего за процессом Кохцула сияли, словно две луны.
–
– Отца потому и убили, что он его дома забыл, – Юсуп был вынужден продолжать врать. Но так всегда бывает – одна ложь тянет за собой другую.
Кохцул неожиданно всхлипнул. «Бли-ин, забыл, пацан ведь без отца рос, – подосадовал на себя Юсуп, – при нем на такие темы лучше не говорить».
– Иди поешь, – посоветовал он подростку, кивая в сторону сидящих возле костра воинов.
Фархад орудовал за троих, наворачивая из котла странное варево – нечто среднее между кашей и супом. Араб, на удивление, не сильно отставал от него.
Кохцул скривился, помотал головой.
– И мне принеси, – попросил его Юсуп.
Подросток тотчас бросился к костру.
Впрочем, поесть Юсупу не удалось. Почти одновременно вернулись воевода и посланные им за снаряжением люди. Началась примерка. Что-то из принесенного сразу раскритиковал воевода, от другого наотрез отказался Юсуп. Минут двадцать спорили и остановились на варианте, одинаково не устроившем всех. Волынец сплюнул с досадой, обозвал своего попутчика «ясским ушкуйником», но смирился с выбором.
В итоге облачение Юсупа выглядело как переходный вариант от европейского к азиатскому. На голову сел как влитой запасной шлем Волынца с защищающей нос пластиной и кольчужной сеткой, прикрывающей шею. От конусообразных с широкими полями литовских шлемов Юсуп отказался – они показались ему слишком смешными. Зато малиновый бригандин ухватил сразу – и красив, и удобен. До сих пор он не подозревал о существовании такого доспеха – когда вся броня как бы скрыта между верхним покрытием и кожаной подкладкой. Наплечники с драконами, что настойчиво – «генуэзская работа» – совал ему воевода, он тоже не взял. Негоже мусульманину разгуливать с изображениями животных на себе. Вместо них он выбрал не менее красивые, тоже посеребренные, но с абстрактным узором. Наколенники, налокотники, наручи, поножи – все блестело. Кожаные штаны он сменил на кольчужные – из мелких плоских колец.
От пластинчатого нагрудника Юсуп отказался. В нем он чувствовал себя слишком тяжелым и скованным, а ему нужна была подвижность. Отверг парень и щит с гербом Волынца – красным крестом и двумя львами на задних лапах по бокам. Чужая символика вызвала бы у всех только недоумение. А вот от самого щита он не отказался. Напротив, взял два. Один – в левую руку, второй закрепил на спине и сам себе напомнил черепаху. В правой руке он планировал держать «Стечкин» с оставшимися тремя десятками патронов. Украшенные эмалевыми рисунками сабля и кинжал болтались на позолоченном поясе (старый, доставшийся от Мусы, он отдал потрясенному щедрым подарком Кохцулу), но в руки брать их Юсуп не собирался. Ну и лошадиную сбрую с красивой попоной он с удовольствием забрал у воеводы, сразу почувствовав себя настоящим князем. Правда, кроссовки он так и не снял – и уверенней в них себя ощущал, и подчеркивал свою инаковость.
– Теперь можно и к хану на поклон ехать, – пробасил воевода, дав знак одному из своих сыновей – тому самому Борису, которого он сосватал в сопровождение.
До сих пор юноша не промолвил и слова, отчего Юсуп терялся в догадках – то ли молчун по жизни, то ли не решается говорить при отце. Одновременно с Борисом стронулись с места еще с десяток воинов – из охраны Волынца. Остальная дружина осталась под командованием другого сына воеводы – широкоплечего, уверенного в себе парня. Юсуп не знал его имени.