Хроношахид
Шрифт:
Кстати, именно на этом его и сломали лубянские следователи. Вначале он категорически отказывался рассказывать, где был, смотрел на очередного капитана, майора, полковника как на пустое место. Скрывать ему было нечего. Но он находился в столь глубокой психологической яме, что лестницы туда просто не существовало. И тогда один из них, самый сообразительный, вдруг сказал:
– Ты что, волчонок, думаешь, реально побывал в прошлом? Как бы не так… Ты был в его копии. И общался с людьми, которые на самом деле никогда не были знакомы
Вначале Юсуп не поверил. Разве можно верить чекистам? Тогда ему принесли подробные рекламные проспекты «Сколково. Хронотуризм», которые он в свое время не удосужился внимательно прочитать. И там черным по белому, хотя и мелким шрифтом, подтверждалось все сказанное следователем.
После такого открытия Юсупу стало еще хуже. Нет, за «погибших» друзей он теперь не переживал, а вот на себя за глупость сильно досадовал. Надеялся изменить будущее, реально рисковал жизнью – и, оказывается, совершенно напрасно!..
Однако из «ямы» он уже выбрался. И сразу пошел на поправку. Три дня подробно рассказывал следователям все, что видел и делал в четырнадцатом веке…
В итоге его обвинили только в транспортировке взрывчатых веществ. Зато в плюс пошли явка с повинной, желание сотрудничать со следствием и, судя по репликам следователей, не особо скрывающихся перед «диким чеченцем», заступничество кого-то из сколковских начальников.
На свободу он вышел с чистой совестью и пустыми карманами. От хрустящих зеленых пачек остались жалкие крохи. На них Юсуп купил билет на самолет «Москва – Грозный», новую одежду взамен истрепавшейся «спортивки» и флакон духов в аэропортовском бутике для матери.
Два с половиной часа полета до Грозного он обдумывал, что скажет Абу-Бакру и компании. Когда самолет пошел на посадку, просто-напросто решил не париться. «Заработаю – отдам», – сказал он сам себе. Проблемы, которые до поездки казались ему такими важными, сейчас превратились в пустяк.
Так оно и вышло. Телефон Абу-Бакра, которому Юсуп позвонил несколько раз, отвечал, что «абонент находится вне зоны действия сети». На курсах арабского его не видели очень давно. А в кафе на рынке ответили, что ничего не знают ни про Абу-Бакра, ни про его друзей, будь они хоть рыжими, хоть черными, «да и вообще мало ли кто у нас обедает». И Юсуп успокоился, решив, что после двух месяцев на Лубянке «абубакры» сами теперь будут бегать от него, как черти от ладана…
– Ma, я на тренировку, пробежку хочу сделать! – крикнул он матери и выскочил за дверь, пока та не забросала вопросами.
На самом деле Юсуп отправлялся немного дальше, чем на стадион. Кстати, со спортом он временно завязал. Напрасно толстый Ваха, сделавший стремительную карьеру (он стал руководителем городского комитета по спорту и туризму), зазывал его выступать за сборную республики на
– Ты чемпиона туда возьми, – ехидно посоветовал свежеиспеченному функционеру Юсуп.
– Ты что, Юсупчик? Какой из колобка чемпион? Ты его двумя пальцами размажешь, – вкрадчиво убеждал парня Ваха. – Давай, а? Или ты из-за машины все еще обижаешься? Будет у тебя тачка, отвечаю!..
– Оставь ее себе! – искренне пожелал ему Юсуп. – А я вообще-то коня хочу купить, белого.
– И конь будет. Арабский скакун. – Ваха не собирался сдаваться. – Только поехали.
– Я подумаю, – пообещал Юсуп, чтобы отвязаться. Насовсем забрасывать спорт он не собирался, хотел просто взять паузу. Чтобы понять, кто он такой и зачем живет…
Беседа с Вахой ненароком всколыхнула воспоминания. Упомянутый для красного словца «арабский скакун» настолько плотно засел в голове Юсупа, что тем же вечером он отправился к товарищу с безлимитным подключением к интернету и до утра блуждал по Википедии. Первым делом удалось выяснить, что в четырнадцатом-пятнадцатом веках действительно существовал некий хронист из Дамаска по имени Арабшах. Он много постранствовал по свету, много писал о великом завоевателе Тамерлане, но про Юсупа в его трудах не говорилось ни строчки.
Обнаружился в летописях и воевода Волынец. Он же Боброк-Волынский, правая рука Дмитрия Донского на Куликовом поле. Очень знаменитый человек, не зря его каждая собака в войске Золотой Орды знала. После победы над Мамаем о нем почему-то перестали писать, словно канул он вдруг в Лету, или сгинул в каком-то сражении. Сыну его, Борису, была посвящена только одна строчка, и та состояла из дат рождения и смерти. Зато на свете прожил он немало и умер в преклонном возрасте, в своей постели, что Юсупа весьма порадовало.
К сожалению, памирец Фархад мировой историей остался незамеченным. Но известность и знаменитость не синонимы счастью. Потому Юсуп искренне понадеялся, что его друг из Горного Бадахшана жил долго, счастливо и богато.
В нескольких научных трудах упоминался и некий князь Таймасхан, живший в пятнадцатом веке и немало повоевавший и с Золотой Ордой, и с Тамерлановыми войсками за свое княжество. Но вот тот ли это немногословный следопыт, которого помнил Юсуп, или кто-то другой, выяснить парню не удалось.
А вот то, что хроники промолчали про Кохцула, Юсупа огорчило. От своего неугомонного друга он ожидал большего. Хотя с таким именем разве входят в Историю? Максимум в истории попадают…
От копания в Интернете Юсуп решил перейти к полевым исследованиям. В свое сегодняшнее путешествие – место слияния Терека и Сунжи, туда, где семьсот лет назад прошло кровопролитное сражение, которому он был не просто свидетелем, – собирался не один день. Все откладывал и тянул. Что-то внутри не пускало. А сегодня проснулся и понял: пора. Но зачем докладывать об этом матери?..