Хрупкая вечность

Марр Мелисса

Она поморщилась:

– Прости, я думала, что тебе не больно.

Сет мог бы поспорить, а мог отвлечь ее.

Выбор был несложный.

Проснувшись, Эйслинн приподнялась на локте и посмотрела на спящего Сета. Она понятия не имела, что с ней будет, если однажды она потеряет его. Иногда ей казалось, что он был всем, что сохраняло ее целостность; он был ее вариацией виноградной лозы, обвивающейся вокруг Летних девушек – связью, которая удерживала ее от распада.

И я причинила ему боль. Снова.

Она видела синяки и яркие ожоги на его коже,

оставленные ее руками. Он никогда не жаловался, но она беспокоилась. Он был так уязвим по сравнению даже с самым слабым фейри. Эйслинн провела кончиками пальцев по плечу Сета, и он придвинулся ближе. Он был рядом во всей этой неразберихе последних месяцев, с тех пор как она стала Летней Королевой. Он не просил ее стать полностью смертной или полностью фейри; он позволил ей быть самой собой. Это был дар, за который она никогда не сможет отплатить ему. Он был ее даром. Он был всем для нее, когда она была смертной, а стал еще важнее, пока она пыталась свыкнуться с новой жизнью королевы фейри.

Сет открыл глаза и взглянул на нее.

– Ты выглядишь так, будто сейчас где-то далеко-далеко отсюда.

– Просто думаю.

– О чем? – Он вздернул проколотую бровь.

И ее сердце затрепетало так же, как тогда, когда она пыталась просто дружить с ним.

– Как всегда…

– Все будет хорошо. – Он перекатился на нее. – Мы со всем этим разберемся.

Эйслинн обхватила его руками, зарываясь пальцами в волосы. Она приказала себе быть осторожной, контролировать силу, не напоминать ему, что она настолько сильнее любого смертного. Что я не такая, как он.

– Я хочу, чтобы все было в порядке, – прошептала она, пытаясь отбросить мысли о том, что он смертен, о его мимолетности, когда теперь она сама вечна, о том, что ему суждено умереть, а ей нет. – Скажешь мне еще раз?

Сет склонился к ее губам и сказал то, для чего не требовались слова. Затем отстранился и прошептал:

– Такие прекрасные моменты могут длиться вечно.

Она провела рукой вдоль его позвоночника, спрашивая себя, не показалось ли ему странным то, что ей захотелось впустить солнечный свет в кончики пальцев, не напомнило ли ему это о том, что она теперь совсем не смертная.

– Жаль, что так не может быть всегда. Только мы.

В выражении его лица было что-то, чего она не могла прочесть, но потом он привлек ее к себе, и она забыла все слова и все мысли.

Глава 1

Высшая Королева направлялась в холл, испытывая беспокойство. Обычно она требовала приводить посетителей к ней, но в этом случае Сорча сделала исключение. Позволить Бананак разгуливать по отелю было слишком опасно.

Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Сорча перенесла Высший Двор на грань мира смертных, выбрав квартал города и переделав его по своей воле. Прийти в этот квартал означало покинуть мир смертных и переступить порог мира Фэйри. Ее владения были обособлены от всего остального мира. Правила мира смертных, их ощущение времени и пространства, а также законы природы – все это было условно в Фэйри, даже в этом месте между мирами, куда она перенесла свой Двор.

За долгие столетия это было самое близкое к реальности

смертных место, где Сорча когда-либо обустраивала свой Двор, но с тех пор, как в других Дворах стали происходить перемены, Сорча не могла оставаться в стороне. Пребывание в мире смертных слишком долго было невозможно, но жить на грани с этим миром не означало влиять на него. Это был разумный путь. Мальчишка-король взошел на трон Летнего Двора вместе со своей королевой, которую он искал целые сотни лет. Его возлюбленная держала в своих руках Зимний Двор. А Ниалл, вечный соблазн Сорчи, занял трон Темного Двора. Ничто из этого не было неожиданностью, но все изменилось в мгновение ока.

Сорча провела рукой по перилам, касаясь гладкого дерева, лелея воспоминания о тех временах, когда все было проще, и быстро отбросила ложь, которую несла с собой ностальгия. Она правила своим Двором дольше, чем можно было помнить. Она была Высшей Королевой. Принадлежащее ей было неизменно: сердце Фэйри, голос далекого мира, и она сама была Неизменной Королевой.

Альтернатива – ее полная противоположность, ее близнец, Бананак – стояла в холле. Она качнулась навстречу Сорче со слегка безумным выражением в глазах. Всякая случайная мысль о хаосе и раздоре, которая могла бы принадлежать Сорче, находила приют в душе Бананак. До тех пор, пока Бананак существовала, чтобы контролировать эти чувства, Сорча по большей части была избавлена от бремени этих неприятностей. Это создавало неловкую связь между ними.

– Прошло много времени, - проговорила Бананак. Движения ее были неуверенными, руки скользили по поверхностям предметов, как будто ей нужно было познакомиться с миром, как будто тактильные ощущения могли связать ее реальностью. – С тех пор, как мы говорили. Прошло много времени.

Сорча не знала наверняка, были ее слова вопросами или утверждениями: и в лучшие дни у Бананак было слабое восприятие реальности.

– Однако всегда проходит меньше времени, чем мне бы хотелось. – Сорча жестом предложила сестре сесть.

Бананак опустилась на диван с цветочным узором. Покачала головой, растрепав длинные перья, спадавшие вдоль спины, как волосы смертных.

– И мне. Ты мне не нравишься.

Ее прямота сбивала с толку, но война и такт несовместимы, а Бананак воплощала в себе самую суть войны и насилия, мерзости и хаоса, крови и боли. Темный Двор можно было считать враждебным по отношению к Высшему, но на самом деле друг другу противостояли Сорча и Бананак. Фейри с головой ворона не была частью Темного Двора, но и не жила отдельно от него. Она была слишком примитивна, чтобы принадлежать Двору, и слишком коварна, чтобы обойтись без него.

Пристальное внимание Бананак вызывало беспокойство. Ее бездонные черные глаза искрились неприятным блеском.

– Я чувствую себя неправильно, когда ты рядом.

– Тогда зачем ты здесь?

Бананак побарабанила когтями по столу: ни музыки, ни ритма.

– Ты. Я пришла из-за тебя. Каждый раз, где бы ты ни была, я приду.

– Зачем? – Сорча снова вступила в разговор, который длился веками.

– Сегодня? – Бананак по-птичьи наклонила голову, наблюдая, следя за малейшим движением. – Мне есть, что сказать. То, что ты захочешь узнать.