Хрупкая женщина
Шрифт:
– Раньше он никогда не оставался на улице во время грозы, – не в силах допить кофе, я поставила чашку на стол, подошла к окну, отдёрнула занавески и всмотрелась в непроглядный мрак.
– Ты так ничего не увидишь, – голос Бена звучал раздражённо. – Ладно, хватит! Благородный Ланселот готов на любые подвиги! Что ж, сейчас надену сапоги и плащ и отправлюсь на встречу с бушующей стихией. Благодарностей не надо! – он властно вскинул руку. – Люблю прогуляться вечерком после ужина. А то, что вымокну до нитки, так это даже кстати – сэкономлю на ванне.
В
На этот раз я не стала брать плащ. Втянув голову в плечи, я рысью пересекла внутренний дворик. Ветер отбрасывал меня назад, и я продвигалась с трудом, словно пловец, устремляющийся против течения. Отодвинуть засов на дверях конюшни оказалось непросто.
– Тобиас! – позвала я.
Но это было глупо; если уж негодник пробрался сюда, то наверняка поднялся к своему приятелю Джонасу. Помня о том, что выключатель находится у подножия деревянной лестницы, я шла, выставив вперёд руки, пока пальцы мои не наткнулись на тумблер. Конюшню залил тусклый мерцающий свет.
– Проклятье! Кто тут шарит посреди ночи и не даёт человеку спать?!
По лестнице с шумом спускался старик Джонас, усы его ощетинились, седые волосы были гневно взъерошены. Завидев меня, он остановился, но лицо его не стало более приветливым.
– Если вы решили проверить, жив ли я, то можете спокойно возвращаться к себе. Парой вспышек молний меня не испугаешь. Мне такая погодка даже по душе. Всегда была по душе, и не требуется, чтобы со мной цацкалась молодая девица, которая вообразила себя Флоренс Найтингейл ((1820–1910) – легендарная медсестра, символ беззаветного гуманизма)…
– Меньше всего хотела с вами цацкаться! – Стыдно признаться, но в ту минуту я окончательно утратила остатки самообладания и оскорбила беззащитного старика. – Я пришла не для того, чтобы проведать вас, а всего лишь спросить, не видели ли вы моего кота. Если хотите знать, он стоит десятка мужчин…
Косматые брови Джонаса прыгнули вверх.
– Тобиас? Пропал?! В такое-то ненастье?!
Я с несчастным видом кивнула, и Джонас затопал наверх, крикнув через плечо, что только возьмёт сапоги и куртку и сразу же спустится. Едва старик добежал до верхней ступеньки, как дверь конюшни распахнулась. Поначалу я подумала, что это проделки ветра, но в следующую секунду увидела Бена. По глазам его я поняла, что искать больше не нужно. Я осознала это ещё до того, как опустила взгляд и увидела мокрый комочек в его руках.
– Ты нашёл его, – сказала я буднично.
– Во
Бен шагнул мне навстречу, и моё спокойствие разлетелось на тысячи мелких осколков. Я разрыдалась. Сзади подошёл Джонас и ласково похлопал меня по плечу.
– Ну-ну, девочка, держись. Знаю, это тяжело, но…
– Прости, Элли, – запинаясь, пробормотал Бен. – Хуже всего то, что это вовсе не несчастный случай. Кто-то намеренно решил избавиться от Тобиаса. Его засунули в мешок. Я не сразу разглядел среди плавающего во рву мусора. Если бы я не потащил тогда тебя в дом… если бы помог тебе искать…
– Ну хватит! – рявкнул Джонас. – Можем посыпать голову пеплом хоть до Судного дня, это всё равно не вернёт малыша. Вы уверены, что он мёртв, мистер Бентли?
– Чёрт возьми, мистер Фиппс, – прошептал Бен. – Я же не врач, но если он не шевелится и застыл, как камень, то…
Я зашлась в новом приступе рыданий, и Джонас велел Бену отвести меня домой. О Тобиасе он позаботится сам.
Когда мы прошли на кухню, зазвонил телефон. Бен наотрез оказался взять трубку.
– Я не оставлю тебя, даже если надо всего лишь выйти в холл, – твёрдо заявил он.
Поставив чайник на огонь, он усадил меня за стол. Потрезвонив несколько минут, телефон смолк. Не то чтобы это имело значение. Ничто теперь не имело значения. Мой старый друг Тобиас Первый умер. Бен был само участие. Я когда-то слышала, что в минуты несчастья люди начинают относиться к незнакомцам, как к близким родственникам. Бен даже не любил Тобиаса. Но он не испытывал к нему и ненависти. В отличие от кого-то другого. Кого же именно? Этот вопрос имел значение.
Бен щедро сыпанул сахара в крепкий чай и размешал.
– Элли, я хочу что-нибудь сделать для тебя, но не знаю что. Слов не нахожу, чтобы выразить, как мне жаль, – оставив в покое чашку, он встал у меня за спиной и нежно положил руки мне на плечи. – Только попадись мне негодяй, который так поступил с тобой! Ты же безумно любила Тобиаса…
Бен замолчал, видимо, осознав, что я его не слушаю. Он ещё крепче сжал мои плечи и попытался привлечь меня к себе. Точно таким же способом он старался успокоить меня после того мерзкого звонка, но сейчас моё тело не подчинилось. Я не хотела, чтобы меня утешали и прижимали к себе.
Натужно усмехнувшись, Бен продолжал:
– Ты так носилась с Тобиасом, что порой я ревновал тебя к нему.
– Не надо шутить, – устало сказала я и потянула к себе чашку с чаем.
– Прости, Элли, это прозвучало легкомысленно. Но мне хочется немного отвлечь тебя.
– Я понимаю. Но неужели ты не видишь, что с Тобиасом расправился тот же самый человек, что уничтожил твою книгу и подбросил мне конфеты? Сегодня он превзошёл самого себя. Какой смысл убивать моего кота?
– Страх, – ответил Бен.