Хрупкое сокровище
Шрифт:
Сердце Ванессы сжалось от потрясения и ужаса, когда она поняла, в чем дело.
— Ну? — спросил он, не давая ей прийти в себя, не давая ответить. — Это он — тот мужчина, с которым ты спала, когда была замужем за моим отцом?
Глава вторая
О боже мой! Он говорил о нарушения супружеской верности. О том условии, что осталось в завещании с первой женитьбы Стюарта, на матери Тристана.
Когда Тристан дал им понять, что намерен оспаривать завещание,
Она больше и не думала об этом условии. Не было причин. Но вот теперь Тристан заявлял, что у нее был любовник… что у нее до сих пор есть любовник.
Несмотря на потрясение, она не удержалась от смеха.
— Что тут смешного?
— Это нелепо. Откуда ты такое взял?
— Мой адвокат навел справки. Есть слухи.
Она недоверчиво уставилась на него.
— Прошло почти два года с тех пор, как начался этот спор, и теперь ты решил сочинить слухи?
— Я ничего не сочинял.
— Нет? Тогда откуда вдруг взялись эти слухи?
— Я получил письмо.
— От кого?
— Это имеет значение?
— Да, имеет. — Ее недоверие перерастало в негодование. — Имеет значение то, что кто-то на меня клевещет.
Он молча глядел на нее.
— Я даю тебе возможность говорить со мной здесь и сейчас конфиденциально, — наконец произнес он. — Или ты предпочитаешь говорить об этом в суде? Предпочитаешь под присягой отвечать на все вопросы о том, кто, где и как часто?.. Тебе хочется, чтобы все твои светские друзья услышали…
— Ты, ублюдок, не смей даже думать о том, чтобы распространять эту ложь.
— Не ложь. — В его глазах что-то опасно сверкнуло. — Если это понадобится, я намерен копать глубоко, Ванесса, чтобы докопаться до всех твоих грязных маленьких секретов. Я выясню о тебе всю правду. До последней подробности.
Ванессе надо было уйти, успокоиться, подумать, но, когда она попыталась покинуть комнату, он преградил ей путь. А когда она попробовала смутить его пристальным взглядом, он подошел ближе, загоняя ее в угол, где она не могла пошевелиться, не дотронувшись до него.
Ее душила ярость. Ванессе хотелось говорить ледяным, повелительным тоном, но ее голос задрожал от гнева.
— Ты начинаешь с того, что приходишь ко мне домой без приглашения. Грубо со мной обращаешься. Угрожаешь мне своей отвратительной ложью. А теперь прибегаешь к физическому нажиму. Мне не терпится увидеть, что ты попробуешь сделать дальше.
Их взгляды пересеклись, как две молнии, — в каждом враждебность и вызов. И она не могла отступить, даже когда он перевел взгляд на ее губы. Даже когда он что-то тихо и неразборчиво пробормотал — может быть, ругательство, может быть, угрозу.
Потом его губы коснулись ее губ, заглушая ее негодующее восклицание.
Секунду она была слишком потрясена ощущением его губ, прижавшихся
Все было неожиданным, кроме электрического разряда, от которого вспыхнула ее кожа и напряглась грудь. То же самое случилось, когда он до нее дотронулся, когда наблюдал, как она уходит, когда она обернулась у двери в библиотеку и заметила, что он пристально смотрит на нее.
Ее сердце учащенно забилось, и она попыталась успокоиться. Но он слегка пошевелился, и она почувствовала, как его пиджак задел ее обнаженную руку. Почему-то это скользящее прикосновение согретой телом ткани показалось ей интимнее самого поцелуя.
Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но они уперлись ему в грудь, и ее ладони ощутили медленный стук его сердца. Потрясенная, она осознала, что не только прикасается к нему, но и отвечает на его поцелуй. Это происходило долю секунды. О, нет. Тысячу раз нет! Ее глаза в ужасе широко раскрылись, и она оттолкнула его с удвоенной решимостью.
Его губы задержались на ее губах на одну рассчитанную секунду, прежде чем он отпустил ее. Она все поняла. Он ее провоцировал. Черт бы его побрал. И черт бы побрал ее предательское тело.
Яростный гнев затуманил ей глаза, и она неосознанно размахнулась, собираясь его ударить. Он легко увернулся и схватил ее за руку. Это разъярило ее еще сильнее. Она попыталась вырваться и задела «Девочку с цветами» Лладро, поставленную ею же на шкафчик.
Ванесса не успела подхватить падавшую изящную статуэтку. Она ударилась о мраморный пол и разбилась со звоном, не стихавшим несколько долгих секунд. Ванесса прижала к губам дрожащую руку, словно это могло заглушить ее страдальческий крик.
Но когда она попыталась нагнуться, Тристан помешал ей, удержав за руку.
— Брось. Это всего лишь украшение.
Украшение, да, но эту статуэтку подарили ей еще в детстве. Это был символ ее происхождения и всего того, что она мечтала забыть.
Лишь символ, напомнил ей внутренний голос, голос ее практичности. Это происшествие означало только одну вещь: она позволила Тристану Торпу лишить ее невозмутимости, вывести ее из себя.
Но она согласится скорее есть землю, чем доставит ему удовольствие узнать, как сильно он взволновал ее.
— С тобой все в порядке?
Его смягчившийся голос застал ее врасплох, но она пожала плечами, одновременно отстраняясь от его руки. Вероятно, он беспокоился, что она начнет рыдать и причитать. Или что повернется и в ярости бросит еще несколько украшений ему в голову.
Без сомнения, его голова была такой же твердой и холодной, как мраморные плитки под ногами.
Она повернулась и взглянула ему в глаза.
— У меня все будет отлично, когда ты уйдешь из моего дома.
— Наслаждайся своим домом, пока можешь, герцогиня.