Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности

Лебина Наталия Борисовна

Мы ждем вас всех в Черемушки.Найти нас не хитро —К нам, в Новые Черемушки,Доставит вас метро.Доставит быстро, запросто.Забудьте навсегда,Как раньше с пересадкамиТащились вы сюда.Возможно, что ЧеремушкиКогда-то знали выКак старую, убогуюОкраину Москвы.Теперь здесь скверы, улицы,Огни реклам горят…«Дом мебели»,«Дом обуви»,«Дом тканей»,Детский сад.И фабрика текстильная,Кафе,И не одно,И новыеСтоловые,И школы,И кино…Все ново!Как с иголочки!И все ласкает

глаз,Все только что прописаноВ Черемушках у нас,Ни улицы, ни зданияСтарее нас тут нет,И только лишь названиеОсталось с давних лет.Не только эти улицыИ новые дома —На жительство прописанаЗдесь молодость сама.Она здесь людям даритсяДля самых смелых дел.Еще никто состаритьсяУ нас тут не успел.Еще не все зеленыеДеревья расцвели,Еще не все влюбленныеДруг друга здесь нашли.Здесь новое рождаетсяБуквально на глазах,А старожил тут бегаетВ коротеньких штанах.И ничего зазорногоИ странного тут нет:Ведь старожилу этомуВсего лишь десять лет.К нам, в Новые Черемушки,Мы ждем вас поскорей.А впрочем, есть ЧеремушкиМосковских поновей.И чтоб попасть в Черемушки,Узнать их благодать,Совсем не обязательноВ столицу приезжать…Есть минские Черемушки,И киевские есть,И омские,И томские,И всех не перечесть.На юге и на севереОни возведены.Черемушки, ЧеремушкиВо всех концах страны!И всюду, где Черемушки,Черемуха цветет,И все мечты сбываютсяУ тех, кто там живет.

С явным одобрением писали о новом строительстве и советские прозаики: «Мне приятно, когда что-нибудь строят. Не знаю почему, но приятно. Новый дом, новый магазин, новая мостовая, деревья, новая станция метро, новая автобусная линия. В этом новом доме буду жить не я. Может быть, я ничего не куплю в этом новом магазине. Но то, что они новые, что раньше их не было, а теперь есть, доставляет мне удовольствие». Это строки из повести «Приключения Кроша» (1960) Анатолия Рыбакова, того самого – автора «Детей Арбата», разоблачительного антисталинского произведения. Типовые дома с симпатией описывались и на страницах журнала «Крокодил». Его авторы до начала массового возведения жилья нередко критиковали строителей то за кривые полы, то за плохую штукатурку, то за неисполнение сроков сдачи домов. В 1957–1958 годах главное сатирическое издание СССР с нескрываемым изумлением сообщало о размахе и темпах возведения жилья. На рисунке из номера 31 за 1957 год под названием «В Юго-Западном районе столицы» Александр Баженов изобразил мирную картину сидящих у окна бабушки и внучки. Но тема их беседы более чем актуальная: «Бабушка! Как у нас быстро дома строят, я за свою жизнь такое впервые вижу. – И я тоже». Не меньшим восторгом дышит рисунок Евгения Шукаева «На Юго-Западе Москвы» в восьмом номере «Крокодила» за 1958 год. На фоне грандиозной стройки корреспондент интервьюирует монтажника: «Сколько домов сдадите в этом квартале? – Квартал».

Крокодил. 1957. № 31. Рисунок А. Баженова

Крокодил. 1958. № 8. Рисунок Е. Шукаева

Обычные люди, ютившиеся в коммуналках и бараках, под воздействием пропаганды и восторгов деятелей искусства начинали верить в реальность счастья жить в новой отдельной квартире. Эрлена Лурье, ныне питерская поэтесса, художник и скульптор, а тогда – юная студентка одного из ленинградских техникумов, оставила в своем дневнике в декабре 1958 года следующую запись: «Да, в „Ленинградской правде“ сегодня статья о грандиозном строительстве в городе… очень много, 260 тыс. отдельных квартир!.. Господи, как я хочу отдельную квартиру! Хоть крошечную!!» В атмосфере всеобщего и наигранного, и искреннего воодушевления вряд ли мог появиться уничижительный термин «хрущевка». Удивляет другое: в словаре новых слов 1960-х годов вообще отсутствуют какие-либо обобщающие понятия, характеризующие образцы массового типового жилья.

Однако время шло, дома массовой типовой постройки распространялись по всей стране, и градус общественного одобрения начинаний власти явно понижался. В 1962 году вполне советский писатель Александр Андреев, член КПСС, участник Великой Отечественной войны, к тому времени автор нескольких романов, опубликовал книгу «Рассудите нас, люди». Ее герои – молодые люди 1950–1960-х годов, студенты и строители. В уста одного из них – передового бригадира – автор вложил такие слова: «Я только сегодня осознал, какие клетушки я создаю… Мне кажется, что человек, который мог выдумать такие квартиры, – не квартиры, а мышеловки какие-то! – совершенно безразличен к людям…» В тексте мелькают разнообразные слова-знаки, характеризующие новые дома и квартиры в них: «конурки», «клетушки», «коробки» и т. д.! «Хрущевок», правда, пока нет. Власть еще не сменилась!

После смещения Хрущева критика быстро строившихся типовых

зданий усилилась. Возмутительным казалось единообразие новых районов, что действительно выглядело непривычно для традиционных городов даже в середине XX века. Сначала в 1965 году по этому поводу, пока довольно мягко, позволил себе пошутить в предновогоднем номере «Крокодила» за 1965 год добрый и веселый художник Геннадий Андрианов. Он изобразил плачущих в отделении милиции маленьких «новых 1966-х годиков». Они, как гласила надпись под рисунком, «заблудились в новом жилом районе». В 1967 году появилась карикатура Евгения Мигунова, которую уже можно смело отнести к жанру сатиры, а не доброго юмора. Архитекторы и планировщики с грустью смотрят на плоды нового строительства дома и размышляют: «Н-да. Домик-то мрачноват. Может, позволим себе парочку архитектурных излишеств?» Примерно тогда поэтической филиппикой под названием «Трагедия заблудившегося новосела» разразился отец известного востоковеда и журналиста-международника Всеволода Овчинникова – Владимир Федорович Овчинников. Он много чего построил в Ленинграде в 1930–1950-х годах и остро переживал результаты «партийно-правительственных изменений» в градостроительстве:

Налево, направо, бок о бок,Повсюду – вдали и вблизиГромады дырявых коробокСтоят в непролазной грязи.Среди одинаковых зданийСтою одиноким столбом,Вспотев от бесплодных старанийНайти заколдованный дом…Хотел обнаружить по звездамЕго габарит типовой —Дома как грачиные гнезда,Похожи один на другой!..Увы, в однотипной неволеМне не дан магический нюх!Стихи Вознесенского, что ли,Начать декламировать вслух?Сбегутся окрестные жители,Услышав внезапный мой бред.Отправят меня в вытрезвитель —Там есть и ночлег, и обед!..

Крокодил. 1965. № 36. Рисунок Г. Андрианова

В 1969 году Эмиль Брагинский и Эльдар Рязанов написали пьесу «С легким паром! или Однажды в новогоднюю ночь». Это был уже настоящий приговор домам массового строительства. Основную идею своего произведения авторы вложили в краткие комментарии ведущего – важной «идеологической» фигуры комедии:

Ведущий: Дома уже давно не строят по индивидуальным проектам, а только по типовым. Прежде в одном городе возводили Исаакиевский собор, в другом – Большой театр, а в третьем одесскую лестницу… Теперь во всех городах возводят типовой кинотеатр «Ракета», в котором можно посмотреть типовой художественный фильм…

Одинаковые лестничные клетки окрашены в типовой серый цвет, типовые квартиры обставлены стандартной мебелью, а в безликие двери врезаны типовые замки. Иногда типовое проникает и в наши души. Встречаются типичные радости, типичные настроения, типичные разводы и даже типовые мысли! С индивидуализмом уже покончено, и, слава богу, навсегда!

Крокодил. 1967. № 13. Рисунок Е. Мигунова

И пьеса, и фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!», снятый уже в 1975 году, вполне забавны и в общем-то беззлобны. Но свою лепту в формирование отрицательного имиджа малогабаритного жилья Брагинский и Рязанов внесли. С удовольствием присоединился к ним и Виктор Драгунский. Герой его книг Дениска Кораблев сначала жил в довольно приличной коммуналке (см. подробнее главу «Гаванна»), расположенной в центре Москвы. А потом автор решил переместить своего героя в новые районы. В 1968 году – любопытное совпадение с датой написания пьесы Брагинского и Рязанова – появился рассказ «Здоровая мысль». Неизменные и бесконечно симпатичные персонажи Драгунского Дениска и Мишка на этот раз не могут найти дорогу из школы домой:

Когда стали подходить к нашим домам, Мишка сказал:

– Я каждый день свою квартиру не нахожу. Все дома одинаковые, просто путаются в глазах. А ты находишь?

– Нет, я тоже не нахожу, – сказал я, – не узнаю свое парадное. То зеленое, и это зеленое, все одинаковые, новенькие, и балкончики тоже один в один. Прямо беда.

<..> …Я остался один в этих одинаковых переулках без названий, среди одинаковых домов без номеров и совершенно не представлял себе, куда идти…

Крокодил. 1957. № 18. Рисунок В. Григорьева

Для лучшей ориентировки в пространстве нового строительства Дениска предложил повесить на дом портрет своей мамы. Папа начинание одобрил словами: «Вполне здоровая мысль».

Трудно сказать, что именно подстегивало представителей массовой культуры злословить по поводу массового жилья. Действительно ли к концу 1960-х – началу 1970-х годов накопилось раздражение некогда «счастливых новоселов» или апогея достигло недовольство Хрущевым? На фоне хаотических реформ поблекла радость от его антисталинской политики. Новые домики-коробочки стали казаться нелепыми – как и повсеместная посадка кукурузы. Если в 1957 году на страницах «Крокодила» золотистый початок представлен в образе царицы полей, то в 1963 году царствующая особа смиренно просит хозяйственников позаботиться о ней. А еще через год, судя по карикатуре Анатолия Елисеева и Михаила Скобелева, урожай кукурузы в стране выглядел плачевно. Для кинорепортажа о нем требовался реквизит в виде кадок с высокорослой сельскохозяйственной культурой. С надоевшим злаком покончили сравнительно быстро – в отличие от массового строительства. К концу 1960-х годов стандартные многоквартирные дома превратились в неизменную черту городского пейзажа и в СССР, и в большинстве западных стран.