Хрущёвский гроссфикцизм
Шрифт:
Преподнесла нашей стране.
Ведь этот рыцарь перестройки
Углубил сферу неустойки,
Расширил жизни нелады,
Что довела до той беды,
Когда колбасы, мясо, рыбу,
Консервы, овощи и фрукты,
Да все съедобные продукты
Своим шершавым языком
Коровы
И людям фигу показали!
Тут всколыхнулися миряне,
Как волны в море-окияне,
В котором поперёк лежит
В Ершовской сказке рыба-кит.
Но тут не только дело в пище,
Дела ещё были почище:
В глобальности торговых дел
Царил преступный беспредел.
Ну, вся торговая палата
Не работала без блата!
Пресловутый этот блат
Был атрибутом всех палат!
А всей торговлей заправляла,
Над нею тучи разгоняла,
Все кучевые облака
Одна мохнатая рука.
А по другому сказу – лапа!
И в те былые времена
Вживилась практика одна:
«Ты хочешь закупать товар? –
«На лапу» положи «навар»,
А коль не положил «навара»,
Убирайся без товара!»
Здесь речь идёт о том товаре,
Какой не купишь на базаре,
А как сказал Аркадий Райкин
«Его чрез задне кирильцо
Несло значимое лицо!»
А все носки, трусы, рубашки,
Чулочки, маечки, тельняшки
Из-за мелочной цены
Торговле были не нужны,
Из магазинов уплывали,
Как будто там и не бывали.
Зато цыганские бароны,
Как те голодные вороны
Дешёвый, мелочный товар
Скупали оптом за «навар».
Его цыганкам раздавали,
А эти споро продавали
Из-под полы, да по цене,
Повышенной
Цены, что вписана в квиток!
Вот тут уж люди зароптали,
Заголосили, закричали:
«За что боролись? Воевали?
За что же кровь мы проливали?!»
На все вопросы нет ответа!
И уж тогда-то, в кои лета
Людская поднялась волна
Житейской горести полна.
На той волне людского горя
Немедля вылупился Боря!
Он, Ельцин, так сказать
Бориска Решил, не устрашившись риска,
У Горбачёва вырвать власть,
Чтоб жить ни как-нибудь, а всласть.
«Имея власть, я, может статься,
Как в масле сыр буду кататься!»
Так скромно мыслил наш делец –
Ко власти рвущийся подлец.
И на трибуну этот бес
Смело, скорёхонько залез.
И зачал громко глашатать,
Народу горы обещать:
«Я вас одену и обую,
И прихоть выполню любую.
А что касается еды –
У вас не будет уж беды:
Как с неба манною крупою,
Да крупечатою мукою,
Да сладким сахаром сполна
Будет завалена страна!
Потом, о люди-человеки,
Я сгоношу молочны реки
Во тучных пастбищных лугах,
Да всё в кисельных берегах!
И чтобы каждый ломоть хлеба
Толстым слоем был намазан
Свежим маслом от коровы,
Да мёдом сыченым здоровым!
Да будет всё на вашем блюде,
То есть, сделаю вам, люди.
Уж не житьё, а божий рай.
Живи сто лет, не помирай!»
Вот так талдычил он народу.
И ведь поверили уроду.
Да меж собою посудили