Хрусталь и стекло
Шрифт:
– Сколько невинных погибло, так жаль, - вздохнула с сопереживанием Анна.
– А бедняжку, ту бездомную сироту, что негодяи сожгли вместо тебя, перезахоронили. Она покоится у церкви в центре города, - сообщила Виктория.
– Очень жалко и её, и Омара.
– Ещё одно несчастье, надеюсь, не случится всё же, - добавила Анна.
– Супруга Ванталы, Элиза, я слышала, серьёзно больна?
– Да, мы надеемся, её спасут, - подтвердила Кэтрин и с теплом улыбки взглянула на Викторию.
– И всё же я радуюсь и тому, что у тебя с Крисом не случилось разлада.
– Сына
– Это из-за той трактирщицы, Эммы?
– поняла Анна и в поддержку улыбнулась.
– Да куда им, интриганочкам, до нас?! Мы любимы! Мы для наших избранников единственные!
– И так и будет!
– провозгласила довольная за всё Виктория.
– Достойным людям улыбается судьба, - похлопала в ладоши Анна.
– И тем, кто себя не всегда достойно вёл, всё же тоже, бывает, улыбается, - кивала Виктория с намёком.
– Крис утром сказал, что барона Дершау отпустили с Лус. Их спасло раскаяние, и что барон помог в Турции. Но... Они подвергаются пожизненному штрафу. Будут выплачивать вам определённую сумму, что далеко не малая, держаться подальше и тихо, без посещений светских балов, без выезда из столицы и прочего, быть или дома, или на стекольном заводе. Так же отпустили и Пьера, который с бароном, как видно, даже уже и помирился. Джозеф пригласил его обратно на завод. Раньше не осмеливался звать, но теперь да. Будут вместе работать и тихо жить. За ними будут следить. Нарушат что - суд будет вновь.
– Боже, они приняли нашу с Алексом просьбу освободить их!
– ахнула Кэтрин и прижала руки к груди.
– Ты слишком добра, - улыбнулась тепло Анна.
– А с Кларой всё же не так строго обошлись, как я думала. Хотя, как знать... Женская тюрьма на всю жизнь, земельные работы, тяжкий труд... Всё же это похуже казни. Лиса тоже даже не казнили, а посадили пожизненно. Один... в темноте и сырости... Долго не проживёт. Сообщников осудили кого как. А ту команду подкупленного корабля, всех, кто умышленно участвовал в злодеянии, вместе с капитаном лишили всех чинов и сослали служить кого простыми моряками, кого солдатами, - пожала плечами Анна.
– Выходит, каждому своё, но поймут ли они свою вину?!
– Только бы охрана была хорошей, - добавила Виктория, но и она, и остальные верили — всё теперь будет хорошо.
Вечером, с тем же отрадным чувством полноценного счастья Кэтрин уже наслаждалась быть вновь в объятиях возлюбленного. Они были уже у себя в замке. Детей только что положили спать, а сами скорее укрылись в своих покоях.
– Ты всё для меня, - горячо поцеловав в губы, Алекс немедленно отошёл к комоду и открыл верхний ящик.
Достав оттуда коробочку, он открыл её, и Кэтрин с восторгом взяла лежащее там колье из хрусталя.
– Однажды это колье было потеряно, потом его нашли, начались неприятности, но именно оно и помогло тебе вернуться, - ласково молвил Алекс и вздохнул так свободно, так легко полной грудью, что и милая ощутила то самое парение очищенной от камней тревог души.
Жарко целуясь, они хотели только праздновать победу любви. Той самой истинной любви, которую не сможет разрушить никакая война, никакая интрига
* - песня из романа «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк
Глава - Заключение
– Скоро бал, скоро бал... Большая комната с решёткой для камина, - Кэтрин читала книгу для сидевшей на ковре рядом почти годовалой дочурки.
Остановившись читать на этих словах, она взглянула на малышку. Та что-то забавно лепетала и смотрела радостная в ответ. Кэтрин обратила внимание на камин, где за решёткой тоже весело потрескивал огонь и улыбнулась:
– Как в сказке.
Она сидела недалеко от камина в роскошном просторном зале, а напротив стояла высокая ель. Ты была украшена разноцветными хрустальными фонариками, в которых пылали свечи. Тёплое освещение, не яркое, но создающее уют.
За окном было уже темно этим ранним вечером, но виделись падающие лёгкие и на удивление пушистые, словно никогда, снежинки. Это был вечер Рождества.
Прошло полгода с тех последних тревожных событий. Полгода радости и покоя. Полгода мира и умиротворённости. Жизнь теперь только вдохновляла на самое лучшее и подкрепляла все те добрые чувства, что были.
– Мои богини, - улыбался стоящий уже некоторое время на пороге Алекс, а следом за ним вбежал и их сын.
Алекс любовался возлюбленной и детьми в её объятиях, в объятиях столь ласковой, любящей матери. Такому счастью не было сравнения.
– Я читаю Сендрильон!
– сообщила счастливая любимая и поднялась.
– А Софи, кажется, нравится!
– Ещё бы не нравилось, - засмеялся с умилением Алекс.
Он подошёл, заключил возлюбленную в объятия и одарил губы ласковым поцелуем, после чего склонился над еле видимым животом милой и поцеловал его, нежно погладив:
– И ты расти, наш малыш. Зачат ты на корабле, а значит, путь твой будет лёгким, полным приключений и обязательно приведёт тебя к гавани счастья.
– Я верю, так и будет, - улыбнулась Кэтрин, погладив любимого по роскошным волосам, а губы их снова нашли друг друга.
Сын же сидел уже с сестрой рядом и листал книгу дальше.
– Представь, этой сказке ровно сто лет!
– добавила Кэтрин с восторгом.
– Я знаю, как ты любишь сказки, особенно эту, потому и заказал тебе флакон для духов именно в форме туфельки. Кстати, духи вот-вот привезут из Турции! Сам султан позаботился. Твой любимый аромат — жасмин!
– Ты слишком балуешь меня, - смутилась милая, но улыбалась от переполняющего счастья.
– В любви не бывает ничего слишком, - снова одарил любимый её сладким поцелуем, после чего взял на руки дочь.
Он вспомнил, как впервые держал её на руках после рождения. Вспомнил, как держал на руках и потом, перед тем, как отправиться забирать любимую из Турции...
– Да, - обнимал и целовал он радостную дочурку, а потом и прильнувшего в объятия сына.
– Вы все — смысл моей жизни. Смысл жизни любой!... Любовь, дети и мир!