Хрустальная гора
Шрифт:
«Этого не должно быть, — встревожено подумала она. — Здесь такого не бывает».
Толчки, если они и были, утихли. Ангел сидела в предрассветной тишине спальни.
Она закрыла глаза и попыталась вспомнить сон. Напрасно! Он рассеялся, но беспокойство не утихало. Кошмары будили ее третий раз за ночь — ужасную ночь, однако она не могла вспомнить ни одного сна.
Эйрвин встала и оделась. Отчего тряслась земля? Этот вопрос не покидал ее. «Или я старею и становлюсь немощной, или приближается что-то действительно ужасное, — решила она. — И нет ничего хорошего в том, что я этого не знаю».
Ангел
Она ожидала, что кулинарные заботы прогонят мучительное чувство страха — так же, как и в предыдущие два дня — но этого не случилось. В конце концов, ангел, раздумав есть, вышла во двор.
Утро обещало быть хорошим, как всегда на рассвете в Доме Триады. Солнце поднималось над горизонтом, окрашивая облака розово-оранжевыми тонами. Ангел представила себя летящей там, в этих утренних облаках, скользящей в воздухе на белых крыльях. Она закрыла глаза и почти ощутила полет… увы! лишь фантазия. Она могла сейчас летать не больше, чем остановить движение солнца.
Эйрвин открыла глаза и в который раз окинула взглядом место своей ссылки.
Ее дом, простое белое здание из двух комнат, стоял среди деревьев на небольшой поляне. В разломе скалы бил родник, изливаясь в бассейн посреди поляны. Холодный ручей тек оттуда в самую гущу ежевики, обозначавшей границу этого места. Хотя ангел не видела ничего, кроме зарослей, она знала: там заканчивается ее крошечный мир. Так сделали создатели ее тюрьмы.
Эйрвин вспомнила тот день, когда архонты Тира привели ее на крошечный каменный островок в сопровождении Вирина, солара, уполномоченного судом Высшего Совета доставить преступницу в ее личное чистилище. Таково было наказание за безрассудную преданность богу — провести целую вечность далеко-далеко от Целестии, великой горы богов. Эйрвин останется здесь, невзирая ни на что. Шкафы, набитые всякой всячиной, и садик, разбитый на поляне, давали возможность пленнице хоть чем-то заниматься, чтобы убить время. Но ей ничего не хотелось… кроме свободы, конечно.
«Не так уж плохо содержаться в таком загончике, — сказала себе, возможно, в тысячный раз, Эйрвин. — Есть, конечно, наказания гораздо хуже. А я сделала то, что было необходимо».
Ангел улыбнулась с нежностью, подумав о Торане. На нее накатило смешанное чувство удовлетворения и печали при мысли, где же сейчас может быть ее друг. Она поступила правильно, защищая его. Она знала, что это так, и могла лишь надеяться, что ее заступничества оказалось достаточно.
Добились ли они успеха? Ей очень хотелось бы знать! Докопались ли до правды? Кто-нибудь из них пришел бы сюда, чтобы сказать ей, если это так?
«Хватит жалеть себя, — сердилась Эйрвин. — Его жертва была столь же велика, как и твоя, если не больше. Ты потеряла Хелма, потому что он умер, а не потому, что ты была вынуждена изменить ему. Торан охотно принял судьбу гораздо печальнее».
Если бы Эйрвин еще могла о чем-нибудь просить бога, она бы молила за Торана: о его жизни и безопасности. Но теперь она могла лишь мысленно пожелать ему добра.
Ангел снова оплакивала смерть Хелма. Пустота, образовавшаяся после кончины ее божества,
Не очень-то веселое существование для бессмертного существа.
Из-за облаков плеснуло яркое сияние, возвещая приход нового великолепного дня. Для Эйрвин это знамение великолепия всегда было ложью, но напоминало ей, что жизнь продолжается, несмотря на все испытания и невзгоды.
Эйрвин уже собиралась вернуться в дом, когда заметила вспышку в небе. Она обернулась и стала наблюдать, рукой защищая глаза от солнца.
Снова блеснула вспышка, и ангел сосредоточила свое внимание на этой точке небесной сферы.
В сияющей лазури появились, увеличиваясь, две фигуры — и они мчались со скоростью молнии. Вскоре Эйрвин разглядела, что это небожители, летящие на белых крыльях — прямо к ней. Ангел затрепетала. Она все еще тревожилась из-за сна, который так и не удалось вспомнить.
Сначала она подумала, что это солар и планетар, но, когда пара приблизилась, поняла, что существо с зеленой кожей — архонт-глашатай. Он держал серебристую трубу, блестящую в лучах утреннего солнца — и он затрубил в нее, возвещая Эйрвин их прибытие.
Небожители опустились на мягкий грунт и склонились перед Эйрвин, с любопытством наблюдавшей их манерное поведение. И все же она была очень рада гостям.
— Мы желаем вам доброго утра в этот благословенный день, Эйрвин, — сказал солар. Она знала его. Вирин, глава эскорта, который сопровождал ее в тюрьму.
— Мы надеемся, что застали вас в добром здравии и в хорошем настроении, — добавил архонт, — и верим, что не прервали ваших важных занятий.
Эйрвин засмеялась.
— Полагаю, вы оба знаете, что я буду приветствовать любое прерывание моих занятий. Вирин, нет никакой необходимости в формальностях, я не затаила на вас зла. Вы просто выполняли свой долг.
Ангел слегка наклонил голову в знак благодарности.
— Я очень рад видеть вас, Эйрвин. Мне не доставило радости оставить вас здесь.
Эйрвин пожала плечами, потом нахмурилась.
— Если вы пришли, чтобы увидеть, буду ли я пересматривать свое решение и свидетельствовать перед Высшим Советом, то боюсь, вы прибыли напрасно. Я все еще верю в правоту моих действий, и моя свобода не стоит принятия такого решения. А что касается Торана, то я до сих пор считаю, что Тир поступил с ним неправильно, и мое мнение не изменится.
Посетители посмотрели друг на друга и нахмурились.
— Конечно, у вас не было никакой возможности узнать, — торжественно сказал Вирин, — но я думал, что вы могли бы подозревать…
Озадаченная Эйрвин склонила голову.
— Подозревать что? — спросила она. — Что случилось?
Ее сердце затрепетало от радости.
— Торан вернулся? Он принес известие о своем успехе?
Вирин нахмурился сильнее.
— Увы, это не так, — ответил ангел. Он хотел добавить что-то еще, но архонт прервал его.