Хрустальная ловушка
Шрифт:
— И ты в это веришь? — Иона улыбнулся. — Ты же сам говорил, что она полуслепая.
— Говорил, ну и что. А если там и вправду был еще один человек…
— Не могло быть там никакого человека. Ведь никто не пропал, кроме этого Кирилла. А если они стояли рядом и разговаривали за минуту до схода лавины, то сейчас мы бы искали не одного, а двоих… Их бы накрыло сразу. Из лавины никто не выбирается, особенно дилетанты, которые в горах без году неделя.
— Которые в горах без году неделя, может быть… А что,
Иона улыбнулся и провел ладонью по волосам: с их концов стекали капли воды. Он вытер руку о куртку и почесал переносицу.
— Не без году? Похожие на тебя или меня, ты это имеешь в виду?
Вася испуганно посмотрел на него: какая-то догадка мелькнула в его суженных зрачках. Мелькнула и тут же исчезла, трусливо поджав хвост.
— Да нет же. — Он сморщился. — При чем здесь это?
— Ни при чем, согласен. Тем более что этот парень еще не найден. Вот что, Василий: сейчас мы закроем эту замшелую лавочку.
— А палка?
— Вместе с палкой. Пусть она лежит там, где лежала.
— Ты хочешь вот так все оставить?
— Именно. Тем более что все твои предположения насчет крови… Об этом может судить только специалист после тщательно проведенной экспертизы. — Значит, нужно вызвать специалиста.
— Кстати, что говорила эта грымза о якобы спутнике Кирилла? Ни шлема, ни шапки на нем не было, так?
— Примерно.
— Я тоже ненавижу все эти архитектурные излишества в области темени. Подхожу под все описания.
Иона взял в руки лыжную палку и задумчиво поднес к глазам. Нож на ее конце угрожающе сверкнул. Вася инстинктивно сделал шаг назад.
— Этот Кирилл был видным парнем. Под два метра, да?
— Примерно, — прошелестел Вася пергаментными губами: тусклая сталь ножа гипнотизировала его.
— А у тебя какой рост?
— Что?
— Рост, Василий Андреевич, рост!
— Метр семьдесят шесть. А что?
— У меня — метр семьдесят восемь, так что мы с тобой практически одного роста. Кирилл — другое дело. Чтобы завалить такого бугая наверняка, нужно бить либо в область сердца, либо под лопатку, я так думаю. А ты?
Разговор все меньше и меньше нравился Васе, он даже отступил на шаг.
— Никак я не думаю.
— А надо бы подумать. И еще прикинуть, что два метра роста — это солидный капитал, который не часто встречается. Так что обычный человечишко типа нас с тобой всегда нанесет удар снизу вверх, оттого и потеки крови так высоко. Она стекла по палке, как по желобу… Есть возражения?
Вася сделал еще один шаг назад, споткнулся о груду лыжных палок и, не удержав равновесия, рухнул на них. Иона мягко приблизился к нему и поднес нож к Васиной груди.
— Ты что, командир? — просипел Вася сдавленным голосом.
— А вот теперь кровь пойдет в обратном направлении, сверху вниз, и никаких следов. Нужно
— Ты шутишь, что ли?
Нависшая пауза показалась Васе вечной. И только спустя несколько секунд Иона отвел нож от его груди и рассмеялся.
— Конечно, шучу. Что, испугался, брат Василий?
Вася перевел дыхание и недоверчиво хихикнул.
— А ты бы не испугался?
— Ну так как, берешь меня в соавторы?
— Еще подумаю…
— Что, так и будешь сидеть? Давай руку.
Иона помог ему подняться и поставил палку туда, откуда она была извлечена пятнадцать минут назад.
— Показательные порки устраиваешь, командир? Избиение младенцев шпицрутенами? — Вася уже пришел в себя, и к нему вернулась его обычная, чуть истерическая веселость.
— Это я к тому, комиссар, что не нужно прыгать выше головы и играть в частного детектива. Для этого всегда найдутся профессионалы, лучше нас с тобой. Тот же Звягинцев, ему по должности положено…
— Так что ты предлагаешь?
— Оставить так, как было. Мало ли, что это за палка… Может, нас вообще на смех поднимут. Звягинцеву, конечно, шепнуть стоит…
— Когда еще он оклемается!..
— Когда-нибудь оклемается. А сейчас лучше навесить замок на это дело и благополучно обо всем забыть. И никому об этом не трепаться. Мало ли на кого нарвешься. Это я такой добрый.
— Это потому, что не ты этим ножичком воспользовался в свое время…
— Это станет ясно на последних страницах твоего романа, — улыбнулся Иона. — Уже начал писать, признавайся?
— А как же, командир, — еще, шире улыбнулся Вася. — Утром в газете — вечером в куплете.
Бар назывался «Ричард Бах».
Для первого выхода в свет можно было ограничиться и рестораном с разрекламированным Ионой струнным квартетом, но Инка остановилась на демократическом варианте. Кроме того, в «Ричарде Бахе» был боулинг, единственный вид спорта, который признавал ее муж, Игорь Анатольевич Шмаринов. В большой теннис Игорь Анатольевич не играл из принципа, так что, если этого требовали интересы дела, на корт вместе с его потенциальными компаньонами и нужными людьми выходил Марк.
«Ричард Бах» был забит людьми под завязку. В отличие от чопорного ресторана с его коллекционными винами, здесь предпочитали плебейское пиво, текилу и соленые орешки, Инка уже успела отшить стаю загоревших самцов, когда на горизонте появились Марк и Ольга. Инка помахала им рукой.
— Опаздываете, господа, — мягко попеняла она, когда супруги заняли места за столиком. — Оставляете без присмотра хорошенькую женщину. Я, между прочим, уже могла дважды выйти замуж и по крайней мере четыре раза стать жертвой изнасилования.