Хрустальная ловушка
Шрифт:
— Так он никому не показал, Палыч. Писульку оставил — и все.
— Значит, как он уезжал, ты не видел?
— Нет.
— Ну ладно.
— Ты насчет табака не переживай. Я, может, тоже скоро в город смотаюсь. Привезу тебе какой-нибудь ароматический.
— Ладно. А что с пропавшим гражданином Поздняковым?
— Гиблое дело, — Юрик сплюнул. — Никаких следов.
— Хреново.
— Да уж, ничего хорошего нет. О, а вот и Влад идет!.. Сейчас он тебе все подробно изложит.
Звягинцев приложил руку козырьком ко лбу
— Ну у тебя и зрение, Юрик! Как у орла.
— При чем здесь зрение?
Но Звягинцев уже и сам понял, по каким признакам Юрик так точно определил появление Влада: к ним навстречу уже неслись собаки. Проигнорировав Пал Палыча, они окружили Юрика и завиляли хвостами. Особенно усердствовал Джек: он даже встал на задние лапы и положил передние на грудь Юрику.
— Ты, я смотрю, не только баб можешь охмурять, — сказал Звягинцев, наблюдая за проявлениями собачьего экстаза.
— С бабами проще, — меланхолично заметил Юрик. — А этих еще и кормить нужно.
Лихо подкативший Влад хмуро посмотрел на Звягинцева.
У него с Пал Палычем всегда были напряженные отношения.
Впрочем, ничего особенного в этом не было: такие напряженные отношения складывались у него со всеми, не задействованными в разного рода чрезвычайных происшествиях. Только к жертвам гор Влад проявлял известную долю снисходительности.
— Ты когда Ваську последний раз видел? — вместо приветствия сразу же спросил Юрик.
— Вчера вечером, а что?
— Вот, служба безопасности интересуется. Наш резидент в странах капитала.
— Случилось что-нибудь? — сразу оживился Влад. Даже на его бледных, пергаментных щеках заиграл нежный румянец.
— Пока нет, — сдержанно сказал Звягинцев.
— Во всяком случае, вчера он был в полном порядке.
Из последующего разговора с вечно хмурым Владом выяснилось, что он не видел, как Васька писал записку, да и саму записку прочел позже всех. Вечером он все-таки видел Ваську. И именно в том месте, которое посетил незадолго до этого сам Звягинцев, — в «Каменном мешке». К тому же Васька был не один, а с Ионой.
Опять «Каменный мешок»! Но это уже кое-что.
Звягинцев приободрился.
— Интересно, что они там делали? — неожиданно спросил Юрик.
— Откуда я знаю? Я-то видел их только издали.
— Они туда заходили? Или наоборот — выходили? — Звягинцев внимательно посмотрел на Влада.
— Да нет. Просто шли в ту сторону, вот и все.
— Так Иона вместе с Васькой уехал? — равнодушно спросил Звягинцев.
Влад и Юрик переглянулись.
— Да нет, — осторожно сказал Юрик. — А из-за чего вообще паника?
Старый ты козел, читал Звягинцев в их молодых наглых выпуклых глазах. Ну что же ты всех донимаешь проблемой, высосанной из пальца? Или заняться тебе, старому козлу, нечем?..
— Нет никакой паники. Просто интересуюсь, и все.
— Ну-ну, — процедил Влад.
Это было похоже на сговор. Видимо,
Сообразив, что большего из спасателей не вытянет, Звягинцев скоренько попрощался и направился на поиски Ионы.
…Он нашел молодого человека в баре, где тот в полном одиночестве цедил жалкие сто грамм коньяка. Сто грамм коньяка для Ионы — высший пилотаж: бочка, штопор, мертвая петля. Он всегда был нудным трезвенником, что настораживало Звягинцева. Сильно пьющий Пал Палыч был верным и преданным сторонником учения, главным постулатом которого было: «Если человек не пьет, значит — либо больной, либо скотина».
Больным Иона не выглядел.
Вот и теперь он сидел за стойкой, абсолютно здоровый и погруженный в свои мысли. Пал Палыч, кряхтя и проклиная все на свете, влез на высокий стул, который сразу же предательски заскрипел под ним.
— Рискуете, шеф, — меланхолично сказал Иона, не поворачивая головы. — Мебель здесь ненадежная, может не выдержать.
— Ничего. Как-нибудь, — проблеял Звягинцев, ненавидя себя за извинительный тон.
Он заказал себе водки, салат «Эльбрус» — фирменное блюдо «Ричарда Баха» — и креветок. К креветкам, сваренным в укропной воде, Звягинцев относился с нежностью. С гораздо большей нежностью, чем к секси-девочкам из горничных и парням из охраны. Не говоря уже о сытеньких курортниках, которые доставляли одну головную боль. Только одно общество он ценил выше креветочного: общество Васи Сикачинского.
Но Васи нигде не было. Он пропал, как будто сквозь землю провалился. Звягинцев запустил толстые пальцы в теплые тельца беспозвоночных ракообразных и с хрустом оторвал первую, ни в чем не повинную креветочную голову.
— Выпьешь со мной? — спросил он у Ионы.
— Уже выпил.
Другого и ожидать не приходится. Этот надменный щенок-далматинец никогда его и в грош не ставил.
— Ну, как знаешь.
— Я смотрю, ваш радикулит прошел, — с сожалением сказал Иона. Он был единственным из спасателей, кто обращался к Звягинцеву на «вы». Но его вежливость была такой оскорбительной, что Звягинцев с трудом подавлял желание двинуть этому мелкому пакостнику в челюсть.
— Ты-то откуда знаешь, что меня прихватило?
— Василий сказал.
Значит, Василий сказал. Очень хорошо. Щенок сам вывел его на нужную тему, нужно только воспользоваться случаем.
— Кстати, ты не знаешь, зачем он меня искал? — Звягинцев поднял рюмку и сквозь нее посмотрел на Иону.
— Понятия не имею.
Другого ответа Пал Палыч и не ожидал. Выпив водку, он удовлетворенно крякнул и попросил бармена повторить.
— Много пьете. Пал Палыч, — пожурил его Иона. — Водку, да еще днем и в одиночестве… Это дурной тон.