Хрустальная принцесса и дракон
Шрифт:
– А что? Попробуй. И его женушки мигом съедят тебя на завтрак.
– Женушки? У него их что, несколько?
– Ага, как у султана. Одна ему сына родила, а вторая – любимая.
Лиза с подозрением смотрела на меня. А затем вдруг рассмеялась.
– Маргарита, в каком веке мы живем? Какие две жены? И не вешай мне лапшу про деда! И вообще - я мстю, и мстя моя страшна! Вот у того парня ты и попросишь поцелуй!
Ну, не поверила, так не поверила. Мы пришли сюда развлекаться, а не ссориться. Спор Подруга выиграла, так что пришел и мой черед выполнять ее желание. В предвкушении приключения
В круге света, отбрасываемого прожектором, появились крепкие ноги, затянутые в узкие темные джинсы. Сверкнула медная бляха ремня, попав в луч света.
Мы, затаив дыхание, смотрели в ожидании, когда же выйдет из темноты хозяин этих ног.
– Да что же он тянет? Почему не выходит?
Я оглянулась. Несколько наших девчонок так же завороженно наблюдали за кругом света. Рядом стояли наши ребята. Вот только Дэна среди них не было. Я даже вздохнула с облегчением. Как бы наша с Лизой маленькая шалость не вылилась в грандиозный скандал.
Под девичьи вздохи я повернулась, чтобы взглянуть, кого же выбрала для меня Лиза.
Высокий, узкие бедра, - я мимолетно оценивала героя нашего спора. Светлая тенниска туго обтягивала широкие плечи, крепкий подбородок… Нет! Под шепот девичьего восхищения я охнула. Узкий орлиный нос и пронзительные черные глаза, окинув взглядом шумную толпу, остановились на нашей компании. Еще мгновение – и я встретилась с ним глазами.
– Проси поцелуй, - гаденько хихикнув, напомнила Лиза.
– Проси, - поддержали ее девчонки.
– Поцелуй! Поцелуй! – хохотали ребята.
Мне казалось, что привлеченные криками на нас стали оглядываться и другие отдыхающие. Музыка становилась все тише и тише. "Проси поцелуй " – раздавалось в моих ушах. Под немигающим взглядом мужчины, целовавшего меня в моем сне, я встала и медленно пошла к нему навстречу. Казалось, что вокруг все замерло и стихло. То ныряя в темноту, то опять выныривая на свет, я все приближалась и приближалась. И вот я уже стою напротив него, на краю круглого светлого пятна.
Мужчина стоит расслабленно, и в то же время всем вокруг совершенно понятно, что где-то там, внутри него, затаился грозный и безжалостный зверь.
– Поцелуй! – раздался в тишине девичий голосок.
– Поцелуй! – подхватила толпа.
– Поцелуйте меня, - прошептала я.
Я едва сама слышала свой голос. Но он услышал. Вспыхнул желтый ободок вокруг его зрачков. Едва-едва дрогнули губы.
Я так волновалась, и мне было так страшно! Вдруг откажет? А что, если согласится?
– Рита? Что ты делаешь?! – в наступившей тишине громом раздался голос Дэна.
Насупив брови и сжав кулаки, он шел ко мне. У меня было ощущение, что мне со всей силы дали под дых. Я с шумом выдохнула и взглянула на стоявшего передо мной мужчину. Мне показалось, что он дернулся в мою сторону.
Что же я творю?
Я отшатнулась, а затем подобрала юбку и бросилась прочь. Мужчина выбросил вслед за мной руку, но я смогла увернуться.
Так быстро я еще никогда не бегала. Ноги вязли в мокром песке, но я все бежала. Подальше от того места. От того мужчины, которого я, никого не спрашивая, втянула в историю. Подальше от Дэна, который
***
В жилах Артона текла древняя и благородная кровь каменных драконов. Несмотря на дальнее родство с правящей ветвью, его семья не могла похвастаться ни богатством, ни занимаемыми постами в управлении Каменным миром. И лишь когда на смену старому правителю пришел новый, перед ним забрезжила надежда. Он мог бы точно так же, как иные, вдоволь нажившиеся при старом правлении, остаться в тени и дожидаться, чем же закончатся решительные действия молодого повелителя. Но он пошел иным путем. Он откликнулся на клич еще молодого по драконьим меркам Повелителя и вместе с ним, рука об руку, крыло в крыло, наводил порядок в пришедшем в запустение Каменном мире.
Он был среди тех, кто доставлял к Итону зарвавшихся вассалов и мятежников. Был и среди тех, кто расширял и укреплял владения своего мира зубами, когтями и огнем. Его храбрость, сила и верность не остались незамеченными. Юный Итон, заслуживший к тому времени славу грозного, но справедливого Повелителя каменных драконов, вскоре приблизил к себе амбициозного Артона.
Постепенно его семья выбралась из нищеты и бесславия. Благодаря его твердому и непреклонному характеру все, к чему он прикасался или на что он обращал внимание, приносило пользу ему и его семье. Окрыленный своими победами, Артон решил посвататься к дочери самого Повелителя. Так как на руку и сердце юной Виктории было несколько претендентов, то ее отец Итон объявил турнир. Победитель этого турнира и должен был стать мужем юной принцессы.
Артон проиграл. Так распорядилась судьба, что двое хрустальных драконов смогли победить его в этом бою.
Сказать, что самолюбивый Артон был уязвлен – это ничего не сказать. В какой-то момент он даже готов был выкрасть юную принцессу, признавшую в хрустальных драконах Марке и Алане своих истинных.
Но слова мудрой матери смогли обуздать его гнев и гордыню.
– Ты можешь сделать Викторию своей женой, сынок. И повелитель будет только рад этому. Ни для кого не секрет, что он благоволит к тебе. Но ты никогда не сделаешь ее по-настоящему своей. Природу не обманешь, и где бы и с кем бы она ни была, думать будет о своих истинных. А тебе достанется лишь ее ненависть. Ты еще молод, сынок. Ты и так добился невероятного успеха. Ты богат и красив. Тебя боятся и уважают. А со временем найдется и та ИСТИННАЯ, которая полюбит тебя. Просто будь немного терпеливей.
Всю ночь после окончания турнира он провел в размышлениях. И к утру принял решение. Он отступился от своих планов и не стал рушить любовь юной Виктории.
А спустя несколько месяцев ему пришлось сопровождать повелителя Каменного мира к дому хрустальных драконов. Итон к тому времени сделал Артона своим незаменимым помощником. Артону пришлось унять свою гордыню. Никто из тех, с кем он там встретился даже не догадывался, сколько усилий пришлось ему приложить, чтобы потушить ту бурю эмоций, что всколыхнула внутри него беременная Виктория. Он не был влюблен в нее. Но Артон не подозревал, что увидев ее огромный живот, с тоской сожмется его сердце.