Хрустальная сосна
Шрифт:
– Найди место, и сам перегружай хоть до развязывания пупка, - спокойно ответил ему бывалого вида парень лет тридцати в выгоревшей до белизны штормовке и маленькой кепочке, сдвинутой на нос - судя по всему. старший нашей смены.
Шофер поругался еще немного, но понял, что спорить бесполезно.
Инцидент был исчерпан; мы сели по местам и тронулись в путь. Среди ребят, кроме нашего Саши Лаврова да моего друга Славки, никого знакомых не оказалось. Правда, двое сразу бросились в глаза. Один крепкий, с торчащими, как у кота, рыжими усами и сверкающей из-под них золотой фиксой, понравился мне
Второй наоборот - сразу не понравился. Не знаю уж, и чем - просто не понравился, и все. То ли темными очками, как у итальянского молодого фашистика, то ли вызывающей прической под мушкетера и жиденькой бородкой, то ли какой-то неуловимой порочностью, проступавшей сразу во всех его чертах.
Его провожала девушка, вернее - молодая женщина с ребенком в сидячей коляске. Судя по тому, как он прощался с нею, жена. Однако этот факт не помешал ему сразу же, как автобус отъехал от корпуса, крепко облапить свою соседку, самую молоденькую из девчонок.
Мы уселись со Славкой. Я хорошо представлял район, куда нас везут. Езды туда было часов пять, если не больше. Славка быстро заснул, и я тоже начал придремывать, уткнувшись лбом в стекло. Автобус не спеша выехал из города, миновал мост и покатился по гладкому шоссе, раскачиваясь, как корабль. Кто-то из парней включил магнитофон, но на него зашипели со всех сторон: в утренний час еще хотелось спать, а разнородность компании пока не располагала к общению. Я все-таки старался бодрствовать: сон в трясущемся автобусе всегда плохо действовал на меня потом. Но спать хотелось ужасно. После аэропортовского поворота к аэропорту автобус свернул с асфальта и, трясясь каждым своим сочленением, запылил по грунтовке. Такая дорога предстояла уже до самого конца. Кругом тянулись спокойные, тихие поля, разделенные кое-где слабенькими перелесками. А слева, в синеющей дали, виднелись далекие горы…
Я не выдержал и закрыл глаза.
А когда проснулся, автобус уже не трясся. И даже не двигался. Он стоял на месте - и даже вроде бы на прежней дороге, среди тех же глубоко наезженных, глинистых колей.
Неужели мы так быстро добрались? И я не почувствовал ни разбитого переезда через железную дорогу, ни даже переправы на пароме?
– Что - приехали уже?
– зевнув, спросил я у Славки.
После такого сна, как и следовало ожидать, я чувствовал себя рассыпанным на отдельные винтики.
– Да нет, похоже, приплыли, - покачал головой Славка.
– Мотор заглох.
Протерев глаза, я выглянул наружу. Парень в кепочке и выгоревшей штормовке, которого я мысленно уже давно назначил командиром, ходил вокруг автобуса и о чем-то спорил с водителем. Я прислушался.
– Говорю же тебе - движок!!
– очевидно, в десятый раз надрывно кричал коротышка-шофер.
– Перегрелся карбюратор - и кранты!
– Так заводи его, - спокойно отвечал командир.
– Аккумулятор только посажу, а толку…
– А ты ручкой, ручкой его.
– Говорю же тебе, - шофер хватался за грудь, точно хотел вывернуть себя наизнанку.
– Не заведется он. Ни ручкой, ни ножкой, ни хреном собачьим! Я же этот движок лучше, чем ты свою жену, знаю!
– Заведется, - упрямо настаивал командир.
– Крутани
– Не заведется!
– А мы попробуем… Ну-ка, ты вот, - обратился командир к Лаврову.
– Сядь за руль и газуй, когда я буду крутить.
– Ну сейчас он даст жару, - усмехнулся Славка.
– Интересно, заведется, или нет?
– Нет, конечно, - ответил я с неизвестно откуда взявшейся уверенностью.
– Кто бы ни был этот герой в кепке, шофер свою машину в самом деле лучше знает.
Хозяина оттеснили в сторону. За руль сел наш Саша, а командир принялся яростно крутить рукоятку.
Автобус сотрясался так, будто ехал по шпалам. Двигатель грохотал, звенел, журчал, иногда даже жалобно всхлипывал - но ни разу не подхватил.
Выругавшись и обтерев потное лицо кепкой, командир отшвырнул ручку.
– Ну что??!!!
– набросился на него шофер.
– Говорил же тебе, едрит- разъедрит: не трогай, не заведешь! Постоял немного и сам бы завелся. А вы, умники ученые, свечи залили! И теперь вообще ждать, пока обсохнут!
– Зачем ждать? Выверни да продуй, вот и вся недолга.
– Да ну его, неохота возиться… Воздухан снимать, руки пачкать, опять же ключ у меня не помню где, - как-то странно возразил водитель.
– Сами обсохнут, пусть постоят немножко.
– Неохота? Мало ли что кому неохота. Бабушке тоже было неохота выходить за дедушку, потому как ей нравился молодой парень…Тебе неохота - сам выверну. Давай ищи ключ, быстро!
– командир взялся за капот, намереваясь его открыть.
– Ну-ка, отпусти защелку. Шофер вздохнул.
– Это… Не надо открывать. Он того… не открывается у меня.
– Не понял?!
– Не открывается, - шофер смотрел себе под ноги.
– Гребнись, попа, об асфальт… То есть как - не открывается?!
– Обыкновенно. Заклинило его, и все… Я уже сам пробовал, пока ты спал…
– Так какого же хрена ты, сука, с таким капотом выехал?!
– неожиданно заорал командир.
– Ты что - на базар за картошкой собрался? Забыл, что нам двести километров пилить?!
– А мне… Да я… Когда утром в гараже смотрел, вроде бы не заклинетый еще был. А сейчас… От жары, наверное, повело…
– А с хрена у тебя еще не потекло? Ну-ка, отойди!
– командир попытался засунуть под край капота заводную рукоятку.
– Сейчас я его тебе мигом расклиню.
– Не трогай!
– тонким голосом завопил шофер, раскинув руки.
– Не дам ломать! Тебе-то как два пальца обласкать! Сейчас все изуродуваешь, а с меня вычтут.
– Я тебя сейчас самого изуродую. Как бог черепаху… Пусти по- хорошему!
– Не пущу-уу!!!- шофер вопил так, будто его собрались резать.
– Товарищи, остановите его - он же народное добро портит! Вся компания уже лежала на сиденьях от хохота. На трезвый взгляд, ситуация не казалась комичной: автобус, заглохший среди полей вдали от цивилизации; капот, который предстояло взламывать прямо на дороге… Случись это ночью, зимой или хотя бы в плохую погоду - тогда уж точно было бы не до веселья. Но сейчас день только начинался, и летнее солнце еще не палило, и возбужденное предчувствие поездки вырвалось всеобщим смехом. Видя это, командир смаху швырнул заводную ручку в пыль.