Хрустальная волчица
Шрифт:
— Спасибо, милый, — улыбнулась я мужу, что неоднозначно реагировал на мою слезливость. Он был искренне растерян, а я счастлива сквозь слезы. — Спасибо.
— Мне повезло с супругой, — улыбался успокоенный моим тоном Бьерн, намекая на то, что моя реакция на потрясающие туалеты и аксессуары к ним была много спокойнее, нежели на дорогие сердцу и памяти вещи.
— Может и так, — не решилась я спорить, последние семь талей я вынужденно обходилась военной формой, но платья всё же любила, к тому же боюсь Генрих пока не был осведомлен
Вдоволь погуляв по своей половине, я напросилась с супругом оценить его, что ж — там тоже всё было прекрасно. И если бы не одно пренеприятное открытие, мои впечатления были бы восторженными и восхищёнными. Кабинет Бьерна был просторным и светлым, тяжелая, крупная мебель располагала к работе, а дерево, кожа и камень использованные в отделке идеально подходили супругу, поражало, что за столь краткий срок, мастерам удалось так много (хотя менять весь интерьер, оставшийся после отца, он не стал).
Мы уже собрались отправиться на завтрак, когда одна из полдюжины портальных шкатуок тренькнула, оповещая о пополнении корреспонденции в своих недрах. Генрих хотел прочесть письмо позже, но я настояла, и не зря:
Ри, Ворон каркнул, что на тебя открыт контракт. Двое из пяти выбыли из игры. Пытаюсь найти заказчика. Будь осторожен.
А.
— Это Алисия? — обратила я внимание на подпись.
— Да, и надеюсь она просчиталась, всё же о третьем узнать она никак не могла.
— Генрих, — удивленно спросила я, — но что кронцесса может знать об ассасинах?
Недалекая и капризная, вот, пожалуй, самые мягие эпитеты коими награждали ненаследную кронцессу Демистана, славу она сыскала нелестную, но раз супруг считал её близкой подругой (о чем неоднократно упоминал в разговорах) я дам ей шанс и составлю своё мнение сама.
— Это не моя тайна, милая, — ответил Бьерн, тем самым распаляя моё любопытство, но я уважала право любого человека на секреты, коих и у меня было вдоволь.
Дальше был вкусный и разнообразный завтрак в приятной компании, друзья Генриха со всем тщанием обходили тему покушения, пикируясь и устраивая словесные баталии друг с другом, матушка его была благодушна и словоохотлива, привечая меня и расспрашивая о типичных женских мелочах вроде того, что я одену на бал или есть ли у меня камеристка.
— Не откажусь от вашей помощи, — вновь улыбнулась я, — боюсь коса это тот максимум, на который я способна, хотя думаю о туалете позаботился Генрих, он очень предусмотрительный.
— Хорошо, пришлю свою Марту к двум, — расщедрилась она. Я поблагодарила её за заботу, не вступая в полемику о том, что до бала целых шесть леоров и искренне не понимала, что же камеристка будет делать со мной так долго, вспоминая как мать начинала приготовления к особо важным торжествам за пару унов. А после завтрака Генрих вновь удивил меня:
— Я знал, что у тебя не будет времени и заказал для тебя у модистки платье, моя милая. Я был сражен тем платьем, что ты надела на
— Какая же красота, — пропела я и протянула руку к тонкой вышивке, желая потрогать сие богатство.
Тяжелая туша вздыбившего загривок волка сбила меня с ног, обрывая незримую связь меж мной и платьем. Я мягко приземлилась на мягкий ковер, в изумлении воззрившись на волка, слова бежали вперед мыслей, и я было открыла рот, чтобы сказать ему всё то, что о нем думаю вслух: громко и четко, но он меня опередил.
— Я чую яд, девочка, — рыкнул Рир. — Платье отравлено.
Глава 29.
Всякая женщина — это тайна покрытая платьем.
Повода сомневаться в словах Фенрира у нас не было.
Я испугалась неожиданной атаки и пусть паника подобно штормовой волне накрыла меня всего на доли мгновения, еще долго смыкая веки мне будут видеться оскаленная морда и полыхающие красными углями бездонные провалы глаз. Инстинктивно я прикрыла руками живот, именно поэтому не сгруппировалась и от души приложилась поясницей и тем, что пониже. Охая и потирая ушибленное место, словно дряхлая старушка, я растеряно встала, принимая помощь от опешившего Генриха.
— Я ничего не чувствую, запаха просто нет.
— Я тоже, — сказал Бьерн и осторожно закрыл коробку с самым красивым платьем, что я видела за свой сент, под своевременный комментарий Фенрира о том, что ядом пропитана ткань ворота, а по сему опасаться нужно лишь прикосновения к ткани.
Вмешиваться в расследование я не стала, оставив эту прерогатива Генриху: супругу хватило пары таймов, чтобы поставить на уши всю охрану, послать за модисткой и отправить коробку с ядовитым платьем в лабораторию. Спустя всего леор удалось узнать всё, кроме, пожалуй, самого главного: кто отравил платье.
О том, что платье предназначено мне знала лишь швея, (которая к тому же не имела ни малейшего понятия о том, кем я прихожусь Кёнигу) даже её помощницы находились в неведении о том, кто являлся заказчиком. Еще утром она заканчивала вышивку, лично паковала его и естественно, что никакого яда на ткани не было. Доставили его как обычно с посыльным, но поскольку супруг желал сделать мне сюрприз, распаковывать и приводить в порядок для сего случая как остальные, служанкам не дал. Природу яда определить не удалось, придворный алхимик разводил руками, как и сотрудники ОсО, хотя Генрих обещал познакомить меня с тем, кто сможет найти источник отравы.