Хрустальное сердце короля

Гальга

— Я думаю, что Леголас меня достаточно точно охарактеризовал, рассказывая о своих приключениях, — предположил он.

— Он не говорил о вас ничего такого, что ставило бы под сомнение вашу смелось и благородство, — Эверин пыталась хоть немного расположить к себе правителя.

— Дитя, ты думаешь подкупить меня лестью? Впрочем, не важно, — он криво улыбнулся и быстро прошел мимо, — вернемся во дворец.

Столь высокомерное обращение задело девушку. Она вдруг осознала, что без его ответного желания наладить отношения не получиться.

А он этого явно не хотел.

Очень скоро она догнала стремительно направляющегося к дворцу короля и снова попыталась заговорить, на сей раз на отстраненные темы, вроде затянувшейся зимы, что так же не нашло ответа.

— Как вы можете быть столь равнодушным к тому, что сейчас происходит? Я — часть жизни вашего сына. Вам не может быть безразлична его судьба, — вдруг с резкостью в голосе выпалила та и осеклась, когда Трандуил смерил ее недобрым взглядом.

— От чего ж, — входя под каменные своды, — я искренне благодарен тебе за его чудесное спасение.

— Леголас вам рассказал?

— Да, мы поговорили.

По правде говоря, Эверин была уверенна, что король не в курсе ее заслуг, потому-то и не примечает потенциальную родственницу и это открытие заставило ее еще больше возмутиться.

— Так вот как выглядит благодарность по-эльфийски…

— Идем со мной, — скомандовал тот, проходя вглубь дворца.

Порядком замерзшая, она была рада снова оказаться в укрытии и послушно ступала за повелителем, гадая, как глубоко им придется спускаться, потому как ведущие вниз ступеньки, испещренные разветвлениями и переходами, никак не хотели заканчиваться.

Наконец, пред ними высокая дверь, охраняемая вооруженными стражниками.

Эверин проследовала дальше за королем и замерла, открыв рот, поняв, что находится в хранилище. Своим взором она никак не могла охватить всего великолепия пьяняще поблескивающих драгоценных камней и металлов.

Но первый вопрос, который она задала, спустя несколько минут беззвучного созерцания, был:

— И как после этого вы собираетесь отпустить меня из Лихолесья, с такими-то познаниями о том, что скрывает гора?

— Не волнуйся, это ненадолго. — Трандуил еле заметно улыбнулся.

Она так и не поняла, что имеет в виду правитель: ее недолгий век, или предание забвению воспоминаний при помощи магии, о чем рассказывал Леголас, но расспрашивать не стала.

— Красиво, как в сказке, — прошептала девушка, беспрестанно скользя глазами по всему этому великолепию.

— Ты можешь выбрать то, что тебе по вкусу, — предложил Владыка.

— Это эльфийская благодарность? — вдруг поняла та. — Тогда она мне ни к чему. Я спасала его не ради награды, — Эверин решительно отпрянула от камней. Хотите наградить, дайте согласие на наш союз. Подпишите договор.

— Ты не любишь его, — уверенно изрек Трандуил.

— Я люблю, как умею и полюблю больше, — сомнения сейчас были ни к чему.

— Тогда должна понимать, на что обрекаешь, — все

это время он старательно избегал смотреть девушке в глаза и всегда находился поодаль, словно беседуя вовсе ни с ней. — Сколько тебе отведено? Даже если полвека… Это сущая малость. Ты умрешь… А что он?

— А он будет жить, — еле слышно проронила та.

— Как все просто… — размышлял король, скрестив руки на груди, — … не много ты знаешь о сущности эльфов… Вам ни к чему идти по этой дороге вместе. Каждый из вас еще может свернуть.

— Но мы не хотим сворачивать. Так не сбивайте нас с пути. От вас нужно только согласие… — отчаяние накрывало с головой по мере того, как укреплялось подозрение, что убедить всесильного Владыку не представляется возможным. — И я обещаю, что сделаю все, чтобы это время, которое отведено нам судьбой, он никогда не забыл… и никогда не пожалел. У нас родятся дети. Он не останется один.

Трандуил тяжело вздохнул, восхищаясь стойкости девушки.

— Ну, а что ты? — он решил зайти с другой стороны, — как ты представляешь себя возле такого же юного эльфа лет этак через двадцать-тридцать?

Об этом Эверин уже ни раз думала, и данная перспектива ее действительно смущала, но сомнения были решительным образом отброшены пред ликом короля.

— Я слышала, что эльфы не отличаются любвеобильностью, зато верности и преданности им не занимать. Поэтому я не буду чувствовать себя хуже, а завистливые взгляды женщин моложе, полагаю, со временем начнут забавлять.

— Упрямая, — почти шепотом.

— Да, милорд, — в душе радуясь, что устояла в этом маленьком бою, хотя, как подсказывало сердце, все это только начало. Впереди ее ждут более выдающиеся сражения.

— Это не похвала.

— Я ее и не жду. Мне нужно от вас другое.

— Мое одобрение… — как бы раздумывая, — не сейчас.

— Но…

— Я не принимаю столь важных решений второпях, — он бросил холодный взгляд на девушку, замечая возмущение в ее глазах и поспешил отвернуться, словно отгораживаясь, но не только от нее… от навязчивых мыслей, от чувств, словно душу в узлы скручивающих. — Ты хотела, чтобы мы узнали друг друга лучше… что ж, будь по-твоему, — прозвучало зловеще.

Глаза девушки предательски поблескивали, но она старалась держаться изо всех сил. Та единственная сторона, с которой она знала Владыку, никак не располагала к дружескому общению.

— Раз отказываешься от награды, выбери себе памятный подарок, — предложил тот, продолжая смотреть куда-то в сторону.

С силой сдерживая рвущуюся наружу ярость, Эверин прогулялась по хранилищу, игнорируя его хозяина и углубилась настолько, что король решил окликнуть:

— Там нет ничего интересного. То, что ты сейчас держишь в руках, ни что иное, как горный хрусталь. Выбрось это!

Но вернувшись обратно, девушка протянула королю сверкающий на ладони довольно крупный камень, по форме напоминающий сердце.