Хрустальный дом
Шрифт:
– Спасибо, Энджел, – ещё раз повторил Барри.
– На здоровье.
Пока юноши беседовали, Ирис без зазрения совести разглядывала Энджела Кинга.
Так же, как и в случае с Сандрой, бросался контраст между золотом волос, пергаментно-белоснежной кожей и чёрными агатовыми глазами.
Худосочным не назовёшь, но не качок – фигура как у воздушного акробата.
Высокий лоб, узкое аристократическое лицо. Скулы высокие, глаза – глубоко посаженные, миндалевидные. Близко над ними тонкие, вразлёт, стрелы бровей.
Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.
Повернувшись, Энджел в свой черёд, внимательно обвёл Ирис взглядом.
– Значит, ты и есть та самая новенькая, из-за которой Сандра наваляла Сани? Точно, ты. Девушек с фиалковыми глазами не так уж много. Может быть, прогуляемся? – предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. – Идём?
Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье.
Черный ягуар завёлся с полуоборота. Они влились в общий поток автомобилей на улицах.
Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроений из ряда в ряд.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Ирис.
– На Набережную. Одно из самых красивых мест в городе. Погода приятная. Или ты настаиваешь на кафетерии?
Ирис не настаивала.
Городской парк был большой, ухоженный.
В воздухе держался сладкий, с привкусом тления, запах петуний. Деревья вокруг были старые, вековые. В их тени укрывались лавки, напоминающие большие диваны с деревянными, закруглёнными кверху, спинками. У каждой скамьи стояли урны, а в самом парке чисто, нигде ни соринки, если не считать первые, упавшие на траву, листья.
Между газонами вились асфальтовые дорожки. По ним чинно прохаживались отдыхающие граждане и голуби. В зелени укромно прятались киоски с мороженым, соками и сладкой водой.
Энджел купил им по стаканчику фруктового шербета.
– Здесь красиво, – поделилась впечатления Ирис. – Эллинж по размерам уступает городу, в котором я жила раньше, но он такой необычный. Лишь переезжая с места на место понимаешь, что у каждого места своя душа.
– Часто путешествуешь?
– Реже, чем хотелось бы.
Энджел усмехнулся:
– И что ты думаешь о нашем городе, Ирис?
– Что думаю? – прищурилась она. – У меня сложилось впечатление, что город аристократичный, стильный, но где-то в нём есть злая червоточина.
– Меня бы ты охарактеризовала так же?
– Я слишком мало тебя знаю, чтобы характеризовать.
По каменной лестнице они спустились к реке.
Не слишком широкая, почти без движения, серая лента воды пролегала между двумя берегами.
Вдоль правого тянулись кафетерии, лодочные причалы и лавочки. Левый покрывала растительность. Парк там так загустел, что напоминал лес.
С берега на берег
Под ними, у каменных столбов свай, плавали стаи разжиревших уток. Граждане, предаваясь медитации над водной гладью, частенько сопровождали процесс пожертвованиями в виде кусочков хлеба, что и составляло секрет утиного благополучия.
Вдоль тротуара тянулись лавочки, укрытые зеленью. Чем-то они напоминали театральные ложи, только ниши закрывали не рулоны ткани, а густые заросли можжевельника и вьющихся растений.
– Присядем?
Следуя за Энджелом, Ирис вошла в зелёный грот.
Приятно пахло хвоей.
У каменной основы скамьи стояли оставленные предыдущими посетителями металлические банки из-под дешёвых алкогольных коктейлей.
– До нас здесь побывали свинки, – вздохнула Ирис, присаживаясь.
Энджел сел рядом и её будто окутало облаком дорогого мужского парфюма.
Хотелось закрыть глаза и вдыхать в себя этот аромат, вдыхать бесконечно. До скончания времён.
Свет, пробиваясь сквозь зелёный можжевеловый полог, окрашивал всё в зеленоватый цвет. На лица ложились солнечные блики.
– Сандра Кинг твоя сестра? – решилась Ирис нарушить тяготившее её молчание. – Когда мы с ней разговаривали, она сказала, что вы с нами родственники. Значит, вы тоже потомки Элленджайтов?
– Возможно, – уклончиво ответил Энджел, отворачивая лицо.
– Я слышала, у мужчин в нашем роду есть особенные способности?
– Самую интересную фамильную особенность унаследовала твоя кузина. Всё остальное гораздо менее приятно, поверь мне на слово.
– И всё же, что это за особенности такие?
– Некоторые вещи легче показать, чем рассказать. Думаю, тебе пока этим заморачиваться не стоит.
– Всё так сложно? – приподняла брови Ирис.
– В первый момент шокирует. Правда, потом большинство людей подсаживается, как на наркотик. Почти всем нравится.
– Даже предположить не могу, о чём ты. Хочешь меня заинтриговать?
В смехе Энджела слышались язвительные нотки.
Ирис замерла, когда он обнял её за талию.
Лицо юноши оказалось так близко, но даже с такого расстояния на нём не было заметно пор – гладкая, как шёлк, кожа. И чёрные-чёрные глаза в загибающихся, словно у девчонки, ресницах.
– Что ты делаешь? – спросила Ирис шёпотом.
– Собираюсь тебя поцеловать.
– Я совсем тебя не знаю.
Горькая усмешка скользнула по его твёрдым губам.
– Когда узнаешь, целовать точно не захочешь. Так что потороплюсь воспользоваться моментом.
Наверное, на её месте были тысячи девчонок?
И с каждой он вёл себя подобным же образом?
И всё же Ирис не сопротивлялась, когда Энджел притянул её к себе и коснулся губами её губ.
Лёгкая щекотка от поцелуя словно током потекла по телу.