Хс вне поколений
Шрифт:
– Согласен. Если вы заберете отсюда моих спутников.
– Что значит заберете!? Я тоже в деле. Дайте мне крутую саблю, какую нить, -вклинился Макс.
– Не нуждаемся!
– отрезал эльф.
– Макс, береги нашего лекаря!
– Я то сберегу. Ты, главное, уцелей!
– Он крепко пожал мне руку.
– Мы же увидемся еще?
– Ира погладила меня по щеке.
– Даже не вопрос!
В этот момент, над нашими головами, закружилась мелкая фея, противно вереща.
– Пи. Пи. Пи пи. Пи, тормозите! Целуйтесь! Почему дылды всегда такие тупые?!
– Козявку забыли спросить.
– Козявку? Козявку, да? Да я тебе. Да я тебя щас!- Мелюзга подлетела и пнула меня по скуле.
Дождавшись, когда она повторит свою попытку, я вытянул
– Фуу! Ты! Ты обслюнявил меня! Фуу. Полетела тошнить.
– Что оно хотело?
– поинтересовалась девушка.
– Сказала, что за беспримерный героизм, ты должна отдаться мне. Три раза, - я поцеловал девушку и развернувшись, пошел к телегам, из которых немногочисленные воины, строили гуляй-город.
– Дурак!
– донеслось вслед.
– Я побью тебя, когда все закончится.
– Бабы, - коренастый гном с огненно рыжей бородой, заплетенной в множество косичек, протянул мне флягу.
Кивнув, я сделал большой глоток обжигающего самогона, крякнул, вытер выступившие слезы и глотнул еще.
Зеленокожий гигант одобрительно ухнул и протянул мне кусок вяленого мяса.
– Не вздумай это жрать!- предупредил меня гном.- Вот, держи окорок. Кто бы мог подумать, я и орки, плечом к плечу в последней битве. Зеленомордый, а помнишь как мы вам у Забористых холмов наваляли? Аха, ха!
– Кто еще кому навалял!
– оскалил клыки орк.- Помню, как у Черной вонючки вы бежали от нас, теряя бороды.
Передо мной возникла фея.
– Никогда! Слышишь, дылда! Никогда не целуй меня! Ладонь подставь. Дурак здоровый!
Я протянул ладонь и в нее упал маленький, переливающийся искрами цветок.
Гл. 10 ФИЛОСОФИЯ
Там, где было кольцо гуляй-города, теперь возвышалась пирамида из тел, перемешанных с железом. Одна из закованных в сталь фигур шевельнулась, и тут же к ней метнулся мелкий гоблин, погрузив в глазницу кинжал. Здоровый орк баюкал на руках умирающего гнома с огненной бородой. По щеке его катилась мутная слеза. Великан, опирающийся на заляпанную кровью и мозгами оглоблю, задумчиво ковырял пальцем в ухе. Я сидел, привалившись спиной к крупу мертвого кентавра и безучастно глядел вниз. Там из портала выходил еще один закованный в латы отряд рыцарей, безжалостно топтавших чавкающий, напитавшийся кровью мох. Лежавшая у меня на коленях Мила, явственно издавала мурчание, как объевшаяся вкусного кошка.
– Какой по счету отряд?
– я повернулся к сидевшему рядом эльфу, с кое-как перевязанной культей. Он был точной копией длинного, погребенного где то посередине холма, но только почему то негр. Он, гоблин, орк и великан. Все кто остались на ногах.
– Не знаю. Но для меня точно последний, - эльф любовно погладил ложе лежащего рядом резного арбалета.
Рыцари внизу пошли на штурм, а из портала, стройной колонной, к ним выходило новое подкрепление. Гоблин раскрутил пращу. Снаряд гулко ударил одного из рыцарей по шлему. Тот только раздраженно покрутил головой. Эльф и великан были эффективней. Первый, даже с одной рукой, умудрялся попадать из своего оружия в тонкие прорези глазниц, второй кидал в них изломанные тела, сшибая разом двоих, а то и троих. Но врагов все равно было много. Гоблин дергано огляделся и запрыгнул великану на плече, что то крича ему в ухо и показывая на висевший у нас над головами пузырь. Великан ухнул и зашвырнул его вовнутрь сферы.
– Не люблю этот наряд,- сообщила, Мила принимая форму молота.
Вовремя. Я тут же сплющил им шлем вынырнувшего передо мной воина.
– Локк-нарош!
– орк прыгнул в самую гущу врагов и кверху полетела отрубленная голова, трепыхая перьями на шлеме.
Хрясть и рыцарь с продавленным нагрудником упал у моих ног. Темного эльфа проткнуло сразу несколькими копьями. Ушастый, улыбаясь и пуская кровавую слюну, сделал последний выстрел и обмяк.
– Сюда! Здесь безопасно,- вынырнула из пузыря голова гоблина.
Великан, словно бабочку, пришпилил обломком оглобли
– Ловлю!
Разрубленный пополам орк покатился вниз. Шмяк. Оглушив очередного противника, я разбежался и прыгнул. Великан поймал меня за рукав, но в этот момент кто то повис на моих ногах и я полетел вниз, оставив гиганту на память кусок материи. Мох внизу смягчил мое падение, отсалютовав алыми брызгами. Мила снова проявилась в руках. На этот раз в виде двуручного меча. Размахивая им я заорал, заставив врагов попятиться.
– Ну все, хватит! Хватит, - к нам подошел мужик в строгом костюме с бабочкой и в цилиндре. В руках он держал изящную трость с набалдашником в виде оскаленной пасти неизвестного мне животного. С удивлением, я узнал пьяницу с соседнего подъезда.
– И ты, сосед, угомонись. Ибо, как говорили мудрые, "Neс Hercules contra plures." Поговорим?
– Так убьете же.
– Володь, прекращай! Нас и так слишком многое пытается убить. А если друг друга еще. В конце концов, если бы хотели бойню, то зарядили бы игроков из другой страны. Нордической или азиатской. Жесть, это иха фишечка. Ну, или самоубиться массово. Если трудно.
Пока он говорил, воины отступили. Откуда то принесли вычурный, красивый столики два кресла. Как по волшебству, появились кувшин с вином и вазочка с фруктами. Подумав, я убрал оружие и устало опустился в кресло. Молоденький паж тут же налил мне вина и отошел в сторону. Кивнув ему, я залпом осушил кубок до дна и подлил себе еще. В голове приятно зашумело.
– А мы, значит не такие?- я взял мандарин и не спеша, принялся счищать с него кожуру.
– Другие. Мы играем в игрушки. Не ломаем, не прячем, не выкидываем. Мы в них играем,- бывший алкаш пригубил вино.
– Об этом трубит вся наша история. Сколько раз мы брали Берлин? Париж? Взяли и ушли. Просто ушли! Поиграли в войнушку и по домам. А давайте спасем кого нить. Болгар например или других каких рабов. Весело же, с турками схлестнутся. Создадим империю, а потом разрушим. Ну и что, что никто коммунизм не строил. Забава епть! Новые слова. Лозунги. Накормим и научим всех подряд на халяву! СССР самое мощное в мире государство! Да ну, нафиг. Скучно,- все боятся. Развалим и посмотрим, как они засуетятся! Мощная армия. Тоже развалим. Повоюем так. Интересно, сколько пацанов выживет? Побухаем всей страной, во главе с президентом. Веселуха! А потом бросим. Пусть в нас соседи плюют, а мы молчать будем. Понаблюдаем. А теперь, самому крикливому, по морде, щелк, и второму щелк и опять в тину. Смешно, как верещат! Перегасить под шумок индейцев. Как примитивно! Не наши это методы. Вот, воевать сто лет на Кавказе, это да! Да всех поэтов туда, чтоб жизнь прочувствовали. Выкуем в боях золотой век русской поэзии! А потом, помиримся. А потом опять. Давно же головы друг дружке не резали. Нам адреналин нужен, иначе бы пришлепнули и не заметили. Оо, соседи играют в войны нового поколения! И мы, и мы! Для этого дела и армию из жопы вытащим. Интересно же, как сейчас это происходит. Даже к Калибру залепуху приделаем и каак бахнем из Каспия! И нефиг! Полякам, Шведам и прочим чухонцам обижаться. Ну, что то разобрали в процессе. Не со зла же! Из любопытства. В конце концов, ни кого не уничтожили. Не были бы занудами, были бы в тренде. Все мы. Все, кто Россия, игроки. Славяне, татары, якуты, кавказцы, башкиры. Мы все, будем играть до скончания веков!
Он поперхнулся и закашлявшись, сделал еще глоток. Потом, достал из нагрудного кармана резную коробочку, украшенную переливающимися камнями, вынул из нее пипетку и капнул себе на язык какое то молочно белое, туманистое вещество. Взгляд моего бывшего соседа потерял фокус.
– О чем мы там говорили?
– Об игре.
– Игра,- он перевел на меня блуждающий взгляд.
– Примитивно это выглядит так. Представь шахматную доску. Игроков скажем .... Ну, пусть на тысячу. Плюс, минус. У каждой из фигур свой цвет. Белый, черный, желтый, вишневый, серобуромалиновый. Представил?