Ху Из Мы

Скляр Александр Акимович

Был вечер пятницы и всё складывалось замечательно. И дальше было бы ещё лучше, если бы диктор телевизионной программы не начал рассказывать о том, как у буйных соседей шахтёры, рыбаки и металлурги объединились в едином порыве к лучшему будущему и, образовав армию, начали бить своих, чудным образом выполняя те команды и пожелания, о которых говорят наши политики и военные.

– Мой проект в продолжении...
– невольно бросил Зефир после выпитой рюмки.

– Что ты заладил: "Мой-мой". Сказано же тебе - случайное совпадение и не более того.

– Чокаемся и водку пьём тоже

за случайное совпадение?
– съязвил Зефир.
– Или же за твоё случайное повышение по службе? Повышение вышло в эти дни многим, не только тебе. Так за что пьём?
– не унимался Егор.

– За всё хорошее и счастливое стечение обстоятельств, - снова налил в рюмки водку и провозгласил Марик очередное пожелание. С полным ртом еды он бубнил обрывки фраз, смысл которых сложно было понять не посвященному человеку.
– Всё прошло, как по нотам... Большой человек, а свалил по первому звонку... Наши люди позаботились... На территории начался такой бардак... Что значит, умный человек проект разрабатывал (Марик смеялся, давясь пищей, многозначительно поглядывая на друга)... Всё что угодно можно вывезти... И территорию прибрать - сама в руки просится...

Не должен он был этого говорить, но как-то само выскочило, хоть и разорванными кусками. Эх, водка. Вечно такого натворит, что никакого оправдания не найти.

Егор посмеивался за компанию, но как-то грустно. Сечин глотнул из чашечки остывший кофе, и с той же улыбкой укорил друга, что он на шутки, как-то не шутейно реагирует. Зефиров посмотрел на товарища, и ответил, что ему в голову пришла тоже смешная штука, от которой смех немного исказился.

– Поделись с товарищем своей штукой, не таись, и тебе станет легче, - ехидничал Марик, не желая расставаться с хорошим настроением.

– Я подумал, что может предпринять в ответ противная сторона...

– И что же?
– встрепенулся Сечин, прогнав улыбку с лица.

– Обратиться в международные суды по всем пунктам претензий. Материала для выигрыша исков в суде по всем статьям должно быть предостаточно. Надо только грамотно ним распорядиться.

Марик подавился огурцом, но сквозь кашель все же пробилось:

– Это какое-то недоразумение, просто чушь. Такого не может быть, потому что не может быть никогда... - Но немного подумав, уже без энтузиазма добавил: - Если нас заставят погашать ущерб - это конец. Этого никак нельзя допустить. Что ж ты раньше об этом не сказал, а ещё проектировщик, мать твою... Как не учесть последствия?

– Проект был разработан согласно поставленной задаче. О расчёте последствий нигде не упоминалось, если помнишь...

– И что теперь делать?

– Во-первых, не паниковать - не всё так просто, как я рассказываю: путь долгий. А во-вторых, скупить всех международных адвокатов высшего класса и пусть отбиваются. У них много чего в рукаве запрятано.

– Ты в своём уме? Это же какие деньжища надо выложить?!
– Марк Арнольдович заметно протрезвел.

– В случае проигрыша в судах сумма возмещения будет куда громаднее. Выход один - платить адвокатам сколько потребуют. И знай, Марик, когда ты сам платишь - это одна сумма, а когда тебя вынуждают платить - это намного хуже и дороже выходит.

–

Боже ж ты мой! Вот это пасьянс лёг...
– Сечин снова принялся за водку, так как появился повод с ней жестоко разделаться.

– Ты же уверял, что их президент под вашим влиянием находится - мчс-ников, - Зефир не упустил возможности поддеть школьного товарища, - вот пусть и подаёт такие иски, чтоб они не очень... Так, для виду... И адвокатов возьмёт таких, чтоб не очень... Признаться, поражает, почему до сих пор противной стороной (а она ещё и какая противная...) не поданы иски во всевозможные международные суды и не отсужена явно незаконным путём полученная выгода. Ах, да - агенты влияния...

– Да его хрен поймёшь, что в голове застряло, - о ком шла речь Сечин лишний раз не стал упоминать.
– То, как по нотам выполняет... а то, как понесёт - не знаешь, что и думать - полная бестолковщина, а ведь умный гад. Но каким-то странным соображением... Женщин так водит в менопаузу...

– Но лучше такой, чем, если ему на смену новый придёт: разумный патриот страны и ещё с моралью вдобавок, не изуродованной торговыми отношениями, - как-то безразлично промолвил Зефир.

– Избавь господь от такого. Тогда нам точно хана, - у Марика окончательно испортилось настроение.

Но тут друг пришёл на помощь:

– Чего ты себе голову забиваешь всякой дрянью? Ты, что ли, заварил эту кашу? Кто заварил - тот пусть и разгребает. А наше дело по пятницам водкой полакомиться и порадоваться жизни скоротечной, - что мы и делаем. Наливай!

После такой поддержки жизнь действительно стала веселей, и голову уже не донимали печали возможных ошибок.

* * *

– Вот, господин президент, всё, что можно, тут изобразили... не без скандала, склок... Подняли всё на поверхность, - подрагивающим голосом начальник департамента социальной политики Ракушкин Кирилл Мефодьевич пытался выдать предисловие к проделанной его учреждением работе.

Президент стоял посреди кабинета и созерцал картину на стене. Он протянул руку к папке с материалами, но пальцы Кирилла Мефодьевича не разжимались, и ноша отказывалась переходить в другие руки.

– Простите, заклинило. Здесь всё, - бормотал начальник департамента, - и национальная идея, и план, как нам всплыть, чтобы не потонуть... То есть, потонуть, что бы всплыть...

– Кирилл Метрофанович, вы что за вздор несёте?
– президент предстал непреступной скалой готовой раздавить неугодного.
– Случайно сивухи не храпнули для смелости перед тем, как войти?

– Ни-ни! С сивухой мы давно не друзья. Коньячок, разве что... изредка.

Президент, воспользовавшись отвлечённым разговором, выдернул папку из рук начальника департамента и, открыв на ходу, направился к креслу за столом.

– Я не хотел, она сама... Все силы бросили... Со дна всё подняли... потому, может, ил засосался? Мы живо исправим, если что...
– бросал Ракушкин ненужные оправдания.

Президент перед тем, как погрузиться в изучение материала, поднял глаза на начальника департамента, и тот, как загипнотизированный мгновенно умолк.