Худеющая или Желаниям вопреки

Рассказова Женя

говорит, указывало на то, что он ставит себя выше останкинской телебашни - простым смертным придется задирать

головы, чтобы разглядеть его высокопоставленное лицо. "Диагноз очевиден - завышенная самооценка" - умозаключила

Маша. И вот этот самый Сергей Эдуардович, нагрянувший, как гром среди ясного неба, сказал, что отныне у них в

издательстве все будет по-другому: "Мы закрываем старые отделы и открываем новые, мы ликвидируем одни рубрики

и развиваем другие". "Иными словами, - вздохнула Маша, -

меняем весь наш уклад мирной спокойной жизни. Раз и

навсегда. И очевидно по этому поводу весь женский состав издательства помыл головы, накрасил губы и встал на

шпильки. Красота!"

Сергей Эдуардович продолжал:

– Отныне для нас горячими темами станут: мода, шикарный отдых и красивая еда. И все эти темы должны быть

раскрыты широко и оригинально. Мода бывает настолько смешна и нелепа, что кутюрье создают наряды из

пластиковых стаканчиков, называя свои коллекции

Кто-то в конце зала начал хлопать. Эффект толпы сработал мгновенно - зааплодировали все.

Сергей терпеливо перечислил все фамилии сотрудников и роздал темы будущих разделов журнала:

– Всем спасибо, можете идти. Жду от вас результатов с нетерпением. Запомните, главное не ЧТО, а КАК преподнести. В

этом наша сила.
– Сергей стал собирать бумаги со стола.

Маша Понаморева осталась сидеть на своем стуле. Ее фамилия не прозвучала. "Он сделал это специально, - не

сомневалась она.
– Даже не дал шанса показать, на что я способна. И все потому, что я не умею держать язык за зубами: не хочу, видите ли, сумку Louis vuitton. А еще потому, что ненавижу, когда какой-нибудь, неизвестно откуда взявшийся

пижон, вмешивается и начинает менять мою жизнь".

Уже в дверях лифта она заставила себя развернуться и пойти обратно. "Неужели я, Мария Понаморева, уйду вот так - ни

с чем?"

Аудитория уже опустела. Только начальник по-прежнему сидел за столом. А прямо над ним, изогнувшись как

подъемный кран, нависла Катерина Алексеева - сотрудник кадрового отдела. Машка остановилась в дверях, анализируя

увиденную картину.

Алексеева считала себя редкой красавицей и не уставала об этом говорить. Сейчас она, видимо, решила ввести в курс

дела новое начальство. Поставив локти на стол, она стучала карандашом по какой-то бумажке. Ее расстегнутая блузка

рисовала Сергею Эдуардовичу радужные перспективы. "Так вот она и решает вопросы в свою пользу, - подумала Маша.

– Интересно, будь я писаной красавицей, я бы тоже позволяла себе невесть что?"

Заметив Машкин силуэт в дверях, оба обернулись.

– А, госпожа Понаморева?
– Сергей развернулся и принялся раскачиваться на стуле.
– Что-то случилось?

– Маленькое недоразумение.
– Маша замялась, не зная стоит ли ей подойти ближе или остаться в дверях.

– Именно?

Новый начальник был хорош собою.

Природное обаяние и то, что называют харизмой, хорошее телосложение, чуть

смуглая ухоженная кожа, прямой греческий нос и голубые широко поставленные глаза . От него веяло силой и

уверенностью в себе.

– Что же вы молчите, Мария?

Он прекрасно понимает, о чем я говорю, а издевается специально. Маша сделала шаг вперед и, подавив приступ злости, продолжила:

– вы забыли про меня.

– Неужели?

– Именно так. Я бы тоже хотела поработать над одной из выданных вами тем И показать свои результаты.

Сергей Эдуардович перестал раскачиваться, стул наконец-то встал на все четыре ножки.

– Ни в коем случае не хотел вас обидеть. Конечно же, вы, как и все остальные, заслуживаете испытать свой шанс. Дайте-

ка подумать.
– Он окинул ее оценивающим взглядом сверху вниз и прищелкнул языком.
– Полагаю, что

гастрономическая тема будет вам очень п

Алексеева усмехнулась:

– А шеф знает, что делает.

Маша густо покраснела.

Сергей приподнял одну бровь.

Это гадко, - подумала Машка.
– Так бы и врезала бы им обоим!

А вслух ответила:

– На этом вам мое спасибо.
– Она повернулась к двери и добавила не поворачиваясь: - Постараюсь вас не разочаровать.

Дверь хлопнула предательски громко.

Я буду долго гнать велосипед… - запела Маша, ускоряя шаги по коридору.

Сергей Эдуардович заметил, как несколько крохотных кусочков штукатурки посыпались вниз.

"Своенравная крошка. Вот только откровенно толстая. Лопает, наверное, булки на ночь, уставившись в телевизор. И

почему эти женщины или такие ленивые, или вот такие наглые, как эта?" - Он посмотрел на Катю, которая уже

умудрилась усесться к нему на стол.

– Я не люблю, когда кто-либо сидит на моем столе или называет меня шефом.

– Извините, шеф, то есть Сергей Эдуардович.
– Алексеева нехотя слезла со стола и опять поставила на него локти.

– Ступайте, Катерина, я обещаю подумать над вашим предложением.
– Он положил свои бумаги в кожаный портфель и

громко щелкнул замком.

Нужно сразу задать тон. И никаких романов на работе. Хотя бы первое время, а дальше посмотрим, - объяснил себе

Сергей. Все новое увлекало его с головой. Все завоеванное тут же теряло для него всякий интерес. Так уж он был

устроен.

… Я всегда хотела быть художницей, рисовала с самого детства. Я только что поступила в Высшую школу искусства и

начала брать частные уроки, но для того, чтобы зарабатывать себе на жизнь и на учебу, мне приходилось ходить по

подиуму, работать моделью в одном достаточно преуспевающем агентстве. …Нет, жаловаться мне было не на что. Это