Худой мужчина. Окружной прокурор действует
Шрифт:
— Она утверждает, что он это говорил. Спросить его самого у меня не было случая.
Он скосил на меня свои водянистые глаза:
— Мистер Чарльз, какая именно там расстановка сил?
— В семействе Йоргенсенов? Вы, наверное, знаете не хуже моего.
— Не знаю, — сказал он, — и это факт. Скажем, эта миссис Йоргенсен. Что она такое?
— Блондинка.
Он мрачно кивнул:
— У-гу. И это все, что мне известно. Но слушайте, вы же их давно знаете, и, судя по ее словам, у вас с ней…
— У меня с ее дочерью, — сказал я. — А также у меня с Джулией, у меня с миссис Астор. Я вообще по женской части хват.
Он поднял руку:
— Я не говорю, что верю каждому ее слову,
— Может быть, но с самого прошлого раза вы ведете со мной двойную игру и…
Он воззрился на меня своими немигающими бесцветными глазами и спокойно сказал:
— Я фараон. У меня своя работа.
— Согласен. Вы мне велели прийти сегодня. Что вам угодно?
— Я не велел. Я просил.
— Пусть так. Что вам угодно?
— Не надо мне этого, — сказал он. — Ничего мне такого не надо. До сих пор мы говорили без обиняков, и мне, так сказать, хотелось бы продолжить в том же духе.
— Вы же первый начали.
— Не уверен, что это факт. Слушайте, мистер Чарльз, а вы-то можете поклясться или просто честно сказать, всегда ли вы мне все выкладывали до конца?
Говорить «да» было бессмысленно — он бы все равно не поверил. Я сказал:
— Практически.
— Да, практически, — проворчал он, — все только и говорят мне правду «практически». Эх, найти бы такого непрактического сукиного сына, который бы этот обычай поломал к чертям!
Я мог только посочувствовать ему, я понимал его состояние.
— Может быть, никто из тех, кого вы нашли, не знает всей правды?
Он посмотрел неприязненно:
— Похоже на то, да? Слушайте, мистер Чарльз, я говорил со всеми, кого смог найти. Найдете мне еще кого-нибудь — и с ними поговорю. Вы подумали о Винанте? А о том, что у нас весь отдел работает день и ночь, лишь бы отловить его, вы не подумали?
— Есть ведь сын, — выдвинул я предположение.
— Есть ведь сын, — согласился он и тут же позвал Энди и еще смуглого кривоногого субъекта по фамилии Клайн. — Подать мне сюда этого щенка Винанта-младшего. Я желаю с ним поговорить. — Они вышли. Он сказал: — Видите, до чего мне охота с людьми пообщаться?
Я сказал:
— У вас, похоже, сегодня нервишки пошаливают. Йоргенсена из Бостона везете?
Он пожал своими мощными плечами:
— Мне его рассказ кажется правдивым. Не знаю. Может, поделитесь впечатлением, как он вам покажется?
— Разумеется.
— Сегодня я действительно немного на взводе, — сказал он. — Ночью глаз не сомкнул. Собачья жизнь. Сам не понимаю, с какой стати я за нее так цепляюсь.
Может же человек завести клочок земли, проволокой огородиться, чернобурок каких-нибудь заиметь и… Ладно, в общем, когда вы в двадцать пятом Йоргенсена спугнули, он, по его словам, бежал в Германию, бросив тут жену в незавидном положении, об этом он, правда, особенно не распространялся. Изменил имя, чтобы вам труднее было его найти. По той же причине он боялся работать по специальности — он себя называет технологом или что-то вроде того. В общем, особенно разжиться ему было не с чего. Он утверждает, что прирабатывал где мог, но, насколько я мог понять, главным образом он, так сказать, жиголировал, если вам ясно, что это значит. Только дамочек с тугими кошелечками ему перепадало не так уж много. Короче, году в двадцать седьмом — двадцать восьмом попадает он в Милан — это город такой в Италии — и там вычитывает в парижской «Геральд», что Мими, недавно разведенная жена Клайда Миллера Винанта, прибыла в Париж. В лицо он ее не знает, она его тоже, однако он в курсе, что это сногсшибательная
— Вроде бы.
— Вот и мне так показалось. В общем, он без особых проблем знакомится с ней в Париже — то ли сам знакомство заводит, то ли кто-то его знакомит, то ли еще как. А дальше все еще проще: она влюбляется в него по уши — как он выразился, втрескалась. И вот, глазом моргнуть не успеешь, она уже на корпус впереди него и начинает подумывать, как бы за него замуж выскочить. Естественно, он не очень старается отговорить ее. Вместо алиментов она получила от Винанта единовременную сумму — двести тысяч монет. Боже ж мой! — так что с ее замужеством никакие выплаты не прекращаются. И стало быть, он может по локоть запустить ручки в ее сундук с денежками. В общем, так у них все и вышло. Он утверждает, что свадьба была ненастоящая: где-то в горах, которые будто бы есть между Испанией и Францией, обряд совершал испанский священник на земле, которая на самом деле принадлежит Франции. То есть получается, что брак из-за этого недействителен, хотя лично мне кажется, что он просто-напросто хочет отвертеться от статьи за двоеженство.
Самому-то мне плевать, так оно или не так. Суть в том, что он запустил руки в ее денежки и не вынимал, пока там хоть что-то было. И представьте, утверждает, что все это время она и не ведала, что он вовсе не Кристиан Йоргенсен, ее парижское приобретение, а кто-то другой. И не знала этого до того самого момента, когда мы накрыли его в Бостоне. Как, все еще похоже на правду?
— Еще похоже, — сказал я. — Только вот свадьба эта, как вы уже заметили… Впрочем, даже и тут он, возможно, не врет.
— Угу, да и какое это имеет значение? Стало быть, настают холода, а пачка денег все тощает, и он уже готов удариться в бега, прихватив все, что осталось, и вдруг она говорит, что, может, им вернуться в Америку и немного тряхануть Винанта. Он считает, что если это возможно, то было бы совсем неплохо, а она считает, что возможно. И вот они садятся на корабль и…
— Здесь во всей этой истории появляются трещинки, — сказал я.
— С чего вы взяли? Он не собирается ехать в Бостон, где у него осталась первая жена. Он не намерен попадаться на глаза тем немногим, которые знали его, включая в первую очередь Винанта. К тому же кто-то сказал ему, что есть такая штука, как срок давности, и по истечении семи лет все обстоит просто замечательно. Он не считает, что идет на большой риск. Долго здесь засиживаться они не собираются.
— Все равно мне эта часть истории не нравится, — настаивал я. — Но продолжайте.
— Итак, на второй день пребывания здесь, пока они все еще пытаются найти Винанта, ему не повезло. Он нос к носу сталкивается с подругой первой жены, Ольгой Фентон, прямо на улице, и она его узнает. Он пробует заговорить ей зубы, чтобы не сообщала жене, и ему-таки удается задержать это дело на пару дней. Целый роман сочинил, прямо как в кино, — ну и воображение же у этого парня, скажу я вам! Однако долго дурачить ее у него не выходит, она идет к своему духовнику и все ему выкладывает и спрашивает, как ей надо поступить. Он говорит, что надо сообщить жене. Так она и поступает и при следующей встрече с Йоргенсеном говорит ему об этом. Он сматывается в Бостон, чтобы постараться помешать жене поднять шум. Там мы его и задерживаем.