Художник кошмаров - 3

Бобков Владислав Андреевич

Я жестко ухватился за неё и резко сжал, от чего поток Кошмара резко замедлился и почти прекратился.

Глаза Рамода расширился, а скрюченные пальцы впились в грудь напротив сердца. Возвышенный покачнулся, инстинктивно высвободившаяся аура ударила вокруг, заставив стены дрогнуть и застрястись, но мгновенно пришедшая на помощь Лилит тут же встала передо мной, отражая невольный удар.

— Если ты так хочешь работать один, — я цедил слова сквозь зубы, пока внутри бушевала растущая ненависть. В ней смешалось

всё: раздражение от западни, загнанность и даже обида. — То действуй один. Помощь Кошмара тебе больше не потребуется…

— Нет-нет-нет! — на лице монаха проступил ужас и чувство невыносимой потери, что было столь сокрушительно, что осознание случившегося погрузило его в самые глубины мрака.

Глухо стукнули колени, когда монах рухнул на пол, и быстро пополз вперёд, чтобы отчаяно ухватиться за мою ногу. Слезы текли вниз и капали на пол, пока он тыкался лысой головой в ступню.

— Простите меня, могущественный! Я сожалею, Избранный! Я не могу! Это невыносимо! Верните-верните-верните его! Любое другое наказание, только не это!

Мои слова о полном обрыве связи мгновенно довели его до грани безумия. Он не знал, что это было не в моих силах, ведь Кошмар отнюдь не собирался рвать связи даже по просьбе своего «избранного».

Я присел и ухватившись за его челюсть, заставил интригана поднять отчаянное лицо и посмотреть прямо на меня.

— Ты понял свои ошибки?

— Конечно, мудрейший! Я больше никогда… — торопливо забормотал Рамод, преданно поедая меня слезящимися глазами. — Сразу же расскажу вам обо всем! Вы больше не будете разочарованы!

— Я сказал, какие твои ошибки, а не ошибка. И это первая, — в ответ на его непонимающее лицо я пояснил. — Первая ошибка. А какая вторая?

— Прошу меня извинить…

— Вторая ошибка, это то, что ты считаешь себя дохера умным. И может быть это даже так. Но даже дохера умные делают ошибки, если много на себя берут. Подумай об этом.

Сказав это, я встал и наконец отпустил мысленную «руку» и пережатый канал резко выпустил поток Кошмара, от чего Рамод рухнул на пол и затрясся, словно электрик, что решил присесть на высоковольтную линию.

С лёгким омерзением я понял, что это спазмы удовольствия. Резко захотелось протереть ноги и руку, которых касался этот безумец.

— Если всё так, как ты говоришь, то начинай готовить церемонию, — дождался я, когда его наконец отпустит. — Проведем её в той же комнате, где был посвящен ты. Там теперь как раз подходящая атмосфера.

— С-слушаюсь, господин. — прошептал тяжело дышащий, лежащий на спине Рамод. А развернулся и быстро покинул комнату. И хоть Лилит была у меня за спиной, её довольная улыбка портило то немногое, что ещё не было испорчено из моего настроения.

Ну что, Рамод, ты хотел силы? Смотри, не подавись.

* * *

Сим был знаком с

Рамодом с самого детства. Они оба познакомились в секте Танцующего журавля, могущественной секте, расположенной на севере Хаэна, их родной империи.

Сколько себя помнил, Сим всегда видел в Рамоде нечто большее чем просто бездумное наращивание мощи и потакание собственным разнузданным желаниям.

Добиваясь успеха в танцующем журавле, они не могли не видеть все те мерзости и лишения, которым подвергались как те, кто был внизу, так и те, кто стал жертвой подковерных игр.

Именно Рамод рассказал Симу о своем желании покинуть секту и отправиться в таинственный и загадочный священный город, напрочь отвергающий пути практиков и пытающийся предоставить иной путь.

В целом, Сим мог жить, как и практик, но его всегда восхищал тот огонь, что горел в глазах друга. В отличие от него самого, Рамод никогда не сомневался, и точно знал, чего он хочет от жизни.

Зная, что предателей ждёт лишь смерть, их пара умело подстроила свою смерть от атаки могущественного мутировавшего зверя, после чего направилась на юг, к хребту Танбет.

Путешествия по землям империи они лишь утвердились в своём желании что-то менять, ведь куда бы они не посмотрели, их встречала апатия, бедность и страх. Стиснутые в лапах совершенствующихся, обычным смертным было позволено лишь существовать, но никак не жить.

Самым тяжелым испытанием стало вступление в монахи. В целом правители Денали не были против проживания практиков, но допускать опытных и состоявшихся совершенствующихся до святые святых своих учений… это был уже другой разговор.

Их, оробевших и запуганных, привели и доставили перед очи самого Основателя Го. Стоя перед этим человеком, в котором уже почти ничего не говорило о смертности, Сим начал молиться небу, чтобы их смерть была быстрой.

Но их не убили. Го вгляделся в их души и вынес вердикт. Он сказал, что они были достойны идти по пути мира. И смотря назад, это было одним из самых верных решений Сима сюда прийти.

Да, благословенный путь оказался намного медленнее совершенствования, но в свою очередь он же серьезно замедлял и старение, что давало тебе время в полной мере освоить предоставленные тебе способности.

В итоге, так как Сим и Рамод пришли в Благословенный город уже почти возвышенными, то возможность без спешки отточить свои навыки, оказалась для них благом. Достигнув же статуса возвышенных, они с новой силой рванули осваивать открывшиеся перед ними перспективы.

Тем не менее Сим бы не узнал своего друга, если прибытие в Денали потушило душевный пожар в груди его друга.

В один из дней Рамод вновь пришел к Симу и признался, что хоть путь монахов намного лучше тех же совершенствующихся, но его всё ещё нельзя назвать идеальным.