Художники в зеркале медицины

Ноймайр Антон

Чтобы верно оценить произведения Гойи, необходимо взглянуть с медицинской точки зрения как на одно целое на его личность, искусство и болезнь. Только тогда мы сможем понять, как болезнь повлияла на его творения, обогатила его, и как, в свою очередь, искусство мастера постепенно превращалось в болезнь. Его заболевание обозначило новые ценности, которые возвысили его искусство до искусства нового времени. Пожалуй, не было художника, который так же, как и он, изобразил животную жестокость человека и овладел столь выразительным оружием живописи как тореадор, который «шпагой своей сатиры целился в сердце противника».

ВИНСЕНТ ВАН ГОГ

ВВЕДЕНИЕ

Мы слышим имя Винсент Ван Гог, и перед нашими глазами

проходят одухотворенные, очаровывающие, сияющие картины. Вспоминаются потрясающие детали его трагической жизни, в которой несчастный с трудом нес свой крест. Его искусство и жизнь тесно переплетаются между собой, и их нельзя рассматривать обособленно друг от друга, как это иногда бывает при составлении биографии художников. Жизнь Ван Гога не вмещается в рамки его времени или общественного пространства так же, как и его произведения не принадлежат к какому-либо одному направлению в искусстве. Его жизнь и его искусство — необычны и единственны в своем роде.

Ван Гог стал миссионером в живописи, несущим социальную идею и, как чудесно о нем выразились Гольдшайдер и Уде, одиноким сердцем истории, которое пробивало мрачные стены тюрьмы, тосковало, страдало и само не знало, почему.

С самого начала его жизнь была наполнена любовью и печалью. Любовь была пронизана глубоко религиозным отношением к человеку, любовь эта была грандиозной, расточительной и жертвенной. Однако страсть милосердия не приблизила его к человеческому обществу, и он, подозревая непонимание, носил в своем сердце рядом с любовью великую печаль, глубокую боль и истинное отчаяние. Для него слова Баруха Спинозы приобрели истинно ужасающее значение: «Кто любит Бога, тот не желает, чтобы Бог возлюбил его также». Доктор Гаше, его последний лечащий врач, справедливо заметил: «Слова „любовь к искусству“ для него не подходят; следует говорить: вера в мученичество».

Среди живописцев очень редко можно встретить человека с такой трагической судьбой, как у Винсента Ван Гога. Его небесная любовь, оцененная бедностью, эксплуатацией, бессилием и болезнями, была вознаграждена так же мало, как земная, которую он трижды в своей жизни возлагал к ногам женщины. Его картины, прославляющие солнце, встретили непонимание ближних. Чрезмерное преувеличение формы, самое произвольное исполнение рисунков и использование в них чистых и страстных красок, благодаря чему он стал лидером импрессионизма, а также использование световых эффектов, зачастую патетическое или даже карикатурное изменение форм указывало на экспрессионизм, развитию которого он способствовал. Сегодня Ван Гог воспринимается как замечательный художник, произведения которого высоко ценятся на мировом рынке искусства.

Интерес к своеобразной манере художника появился более чем через сто лет после его смерти, и в настоящее время он не ослабевает. Выпускается необозримое количество литературы о Ван Гоге. Большое внимание к личности и творчеству проявляют медицинские исследователи. В бесчисленных, в большей или меньшей степени спекулятивных работах они анализируют трагические подробности его истории болезни. Изучают вопрос: что лежит в основе его своеобразной творческой манеры? К сожалению, скудные и запутанные описания врачей едва ли представляют необходимый материал для установления точного диагноза. Однако Маттиас Арнольд, выдающийся историк искусства из Мюнхена и, по-видимому, лучший в наше время знаток творчества и жизни Ван Гога, отыскал оставленные по наследству документы, провел тщательную исследовательскую работу и опубликовал грандиозную, обширную биографию. Он изучил многочисленные не опубликованные до сих пор письма и весьма ценные для будущих медицинских исследований первоисточники.

До настоящего времени существовали противоречивые мнения о болезни Ван Гога, но благодаря Арнольду в нашем распоряжении оказалась критическая биография, которая помогает медицинскому анализу и постановке дополнительного диагноза на основании биографического анамнеза, выписанного до мельчайших деталей. С помощью современных медицинских знаний можно приблизиться к объяснению болезней Винсента Ван Гога. Чтобы по возможности полностью прояснить историю болезни великого художника, необходимо связать между собой психопатологические наблюдения и его творения, хотя едва ли

найдется другой художник, зависимый от столь многочисленных биографических особенностей. Для врачей меньше всего важен искусствоведческо-критический спор, который сам по себе для них не существует, по поводу символического значения рисунков и картин Ван Гога, которые чрезвычайно проникновенно вскрывал и интерпретировал в своем анализе Гейнц Крейц. Исследование символического языка обусловлено тем, что в нем появляются драгоценные ссылки, приемлемо объясняющие некоторые загадочные психические процессы в жизни художника и его способы реагирования. Однако постоянно повторяющиеся символы, значение которых автор сам иногда не осознавал, могли бы стать более содержательными в своих закодированных формах, если бы их дополнили письменные высказывания.

Точное знание психограммы Винсента Ван Гога и сущности его заболевания поможет найти доступ к произведениям художника, которые непосвященному наблюдателю вряд ли будут понятны.

Биографический анамнез

Умереть трудно, но жить еще труднее.

Винсент Ван Гог у смертного одра своего отца.

СЕМЕЙНОЕ ОКРУЖЕНИЕ

В семье Ван Гогов, корни которых уходят в XVI столетие, преобладали два ярко выраженных призвания, а именно, служение церкви и искусство.

Следуя этим семейным традициям, дед Винсент, равно как и отец Теодор состояли на церковной службе. Странно, но протестантская семья пастора Ван Гога, проживавшая в Северном Брабанте, где преобладал католицизм, не придерживалась кальвинизма, доминировавшего в Голландии, известного теологической школой при университете Гронингена.

Отец Теодор руководил маленькой паствой в Гроот-Зюндерт, и уже через два года после того как в 1849 году он приступил к исполнению своих обязанностей в деревне недалеко от Антверпена, он женился на Анне Корнелии, дочери «придворного переплетчика» Карбентуса. Теодор вопреки своей милосердной деятельности беспокоился о респектабельности своей персоны, отчего его шутливо назвали маленьким протестантским папой. Его жена Анна Корнелия обладала нежным и человечным сердцем. Она фанатично любила природу и обладала дарованием писать письма, но кроме этого имела талант художника. После нее остались рисунки и картины, выполненные акварелью.

30 марта 1853 года Анна Корнелия родила сына, которого нарекли именем Винсент. В этот день годом раньше в семье священника появился на свет мертвый мальчик, которого похоронили на маленьком кладбище возле деревенской церкви и на его могиле написали: «Винсент Ван Гог 1852 год». Этот обычай переносить имя умершего ребенка на рожденного следом, в те времена был обычным делом не только в Голландии (вспомним случай с Рембрандтом, у которого большинство дочерей по очереди носили имя Корнелия). Никому даже в голову тогда не приходило прекратить это, так как подобная практика давать второму ребенку имя умершего могла породить идентичные роковые проблемы, о чем говорит современный психоанализ.

Умберто Нагера, подробно обсуждавший эти вопросы, писал: «Замещение умершего ребенка вторым стало темой многочисленных исследований психоаналитиков. Они считали, что после смерти ребенка родители с трудом переносили значительные изменения в их жизни и глубоко влияли на судьбу второго ребенка, пытаясь заместить смерть первого. Склонность родителей к этому проявлялась в отождествлении детей, и с новым ребенком они связывали все свои желания и надежды, тем временем сильно идеализируя его, что в свою очередь принуждало к замещениям и неосознанному идентифицированию обоих детей. Причем, обычно они не были способны к равноценному восприятию этих замещений. Причиной этому всегда служило огромное разочарование, присутствующее в их жизни, и идеализация мертвого ребенка. Очень часто личностное развитие таких детей во многом искажалось. Их родители, особенно матери, мучили себя странными фантазиями о том, что ребенок-заместитель, умрет и о нем проявляли чрезмерную заботу. С другой стороны, у ребенка развивалось убеждение, что он не совсем полноценен и легко уязвим перед непредвиденными опасностями, постоянно существующими в мире».