Худший друг

Милтон МК

Она отряхнулась, будто от запаха можно так просто избавиться, и спустилась вниз.

Машина прибыла, наверное, минут через десять, за это время Мира успела окоченеть от холода. Глупое тело, которое перекрывало своим дискомфортом, внутреннюю боль, раздражало.

Она не церемонясь, юркнула в тачку, на переднее сидение.

— Вид у тебя не очень, — мужчина мельком усмехнулся, откровенно осматривая девчонку.

— А в твою работу не входит оценивать мой вид.

— И пахнешь не очень. Перегаром с примесью ссаных тряпок, — не обращая внимания на ее слова, продолжил

водитель.

— Так пахнет моя жизнь. Будешь вы*бываться, твоя тоже будет иметь такой запах.

— Сегодня ты явно не в форме. Шутки среднего уровня. Не страшно и не смешно. Скучно, — он немного помолчал, а после продолжил говорить:

— Слушай, кончай играть с Вороном в кошки-мышки. Это опасно и может плохо кончиться. Это так, мой дружеский совет.

— У меня уже прямо целый список друзей. И один хуже другого. Прости, но первое место занято, поэтому тебе достанется серебро.

— Главное чтобы не цинк, — хмыкнул мужчина, выезжая на дорогу.

— Я так поняла, Митя на такое не раскошеливается.

— Тоже верно, хохотнул он.

— Так что меньше слов, иначе вместе будем нюхать асфальт.

— Не, я умирать не собираюсь. Я не настолько глупый.

— Повезло тебе, — Мира обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, и заметила как водитель прибавил тепла на консоли. Надо же, какие все заботливые, только она больше не верила в искренность. То, что переломано в сотне мест, больше никогда не срастётся нормально.

Мире хотелось только одного: мстить.

Только как, каким образом, и с помощью чего, она еще не знала. Но вот только то, что правосудие состоится, никакого сомнения не было. Даже если она сама станет жертвой своих поступков, это больше не имело никакого значения.

Глава 24

Мира вошла в дом, который хотелось разнести. Изуродовать все эти дорогие поверхности, так же сильно, как ее перекроили изнутри. Меньше всего она хотела видеть сейчас Митю, но он словно почувствовал что находиться дома сейчас не самый лучший выбор. Мира особо не вникала в его дела, не знала чем именно он занимается, но наличие такого большого количества денег, всегда несет за собой вереницу неправильных поступков. Сейчас она надеялась что-то отыскать, какую-то зацепку, маленькую торчащую нитку, за которую можно будет потянуть, для того чтобы его широкий вязанный свитер, сотканный из лжи и обмана распустился.

Мира вошла в его кабинет, принялась раскрывать ящики, вчитываться в какие-то документы. Черт возьми, да даже если бы она держала в руках настоящий компромат, поняла бы она, что-то в этих цифрах?

Конечно же нет.

В заголовках находимых бумаг, не было пометок красным шрифтом, на тему: "доказательства того, что я кого-то кинул". И Мира от досады пнула ногой огромный сейф в кабинете. Она была ни на что не способна. Вообще ни на что, даже на то, чтобы отомстить за себя.

Оставив свою затею, она вернулась в спальню. Вещи были разбросаны, как будто Митя куда то спешил, когда собирался. Она подняла с пола пару рубашек, штаны, закидывая

их обратно в шкаф, и удивлённо остановилась напротив тумбочки, с его стороны. В спальне тоже был сейф, не такой большой как в кабинете, но дверь его была приоткрытой. Мира присела на корточки, открывая ее ещё шире.

Неужели все так просто? Не нужно никаких подборок паролей, взлома?

Она провела пальцами по стопкам, которые были аккуратно перетянуты банковскими лентами. Новые, гладенькие купюры, доллары, евро. Да Мира такое видела только в блокбастерах, на экране, но в жизни— никогда. Ей показалось даже, что время вокруг остановилось, но тихое тиканье настенных часов, все же напоминало ей о том, что оно все еще идет.

Глупый план родился сам по себе: она не только бросит Митю, но и украдет у него самое дорогое. Ведь эти бумажки для него дороже всего? Дороже любви, чести, гордости, верности, дружбы. Дороже чьей-то жизни.

Мира резко поднялась, так что косточки жалобно хрустнули и рванула в гардеробную. Здесь должна быть сумка. Такая, кожаная, большая, подходящая для того мусора, который так бережно оберегает Митя.

Ей завладела какая-то эйфория, язык онемел, а пальцы лихорадочно дрожали. Мозг вообще был исключен из этого сумасшедшего тандема. Мира сгребала в сумку деньги не ради себя, назло ему. Она была уверена, что Митя расстроится этому больше, чем, к примеру, оторванной руке.

Она даже не могла представить сколько здесь. Сотни тысяч? Миллион? Миллиард? В школе ее не учили считать деньги пачками.

Гребанный замок разошелся от резкого рывка, теперь превращая сумку в две части, собранные по центру, но кого парит внешний вид, если внутри лежит целое состояние?

Мира подошла к окну, выглядывая нос автомобиля, который был виден из спальни. Прекрасный водитель был внутри, кажется он разложил свое кресло.

Мира достала телефон, набирая его снова.

— Ты начинаешь злоупотреблять своими возможностями, — недовольно проговорил он.

— Купи мне яблочный сок, — проговорила Мира, сильнее сжимая трубку.

— Издеваешься, а в холодильнике нет?

— Тебе повторить, что нужно сделать? — нервничая проговорила Мира.

— Давай я поднимусь, и найду в холодильнике сок? — не сдавался мужчина.

— Твою мать, ты вынуждаешь меня звонить Мите.

— Не ори, — недовольно буркнул он, и Мира услышала как пришел в работу двигатель.

Машина отъехала, и она пошевелила онемевшими пальцами, которые сжимали сумку, и бросилась вниз, на ходу накидывая куртку, и выбирая маршрут в приложении такси.

Сейчас у нее в сумке лежало целое состояние, но достаточная ли это плата за то, что Митя сделал с ней?

— Можно музыку громче сделать? — попросила она у водителя, прижимая к себе покрепче холодную кожу.

Водитель был молчалив и покорно кивнув, несколько раз клацнул по сенсорной панели, прибавляя звук.

Если бы музыкой можно было лечить душевные раны. Если бы можно было перебить слезы и боль. Но увы, это только усугубляло. Делало еще хуже.

" Сотни чужих крыш,