Худший из миров 4
Шрифт:
– А ну ка, если можно поподробней?
– оживился Юм.
– Эти ребятки расчищали небольшой участок пляжа до состояния близкому к идеалу, - мерно начал вещать Олег, подливая цветочный чай себе и Юму, - после они стаскивали камни различных размеров и форм. А далее водружали одни на другие не забывая придавать различную форму песку вокруг камней, где волны, а где и круги, идущие вокруг камней, подобно морской ряби. Да что я объясняю.
Олег достал блокнот со своими зарисовками и по памяти изобразил некогда виденное.
– Занятно, - протянул леприкон, рассматривая рисунок, - а может мне тоже попробовать?
– А почему
– Нет, Фарас сейчас очень занят, ты, наверное, забыл, что я подключил его к нашему банковскому проекту, так что потаскаю сам.
Олег Евгеньевич, не совсем забыл. Он скорее даже не знал.
– «М, да уж, а персонала все меньше становится», - с горечью отметил для себя Олег.
Назначенный срок Фениксы пропустили так и не появившись, угнетал и другой факт, Рома Рубин до сих пор не появился из своего номера, а он никогда не опаздывал, Олег Евгеньевич даже начал подумывать: «А не случилось ли чего?». Но после плюнул на все душевные терзания отдавая себе отчет, что все равно ни на что не сможет повлиять в том мире, взял из кухонных запасов бутылочку молодого красного, и поперся на пляж придаваться покою. Присоединился к Олегу и его деловой партнер. Юм, в преддверии творческой работы напялил на себя настолько редкостные лохмотья, что выглядел словно бездомный попрошайка подрабатывающий бурлаком с картины Репина. Комбинатор наслаждался приятым солнечным деньком лежа в теньке под большим зонтиком, а дядюшка Юм корпел над своим небольшим садом таская камни с места на место, тасуя их и перекладывая. Периодически Юм бросал свое занятие и подходил к Олегу за творческой рекомендацией:
– Ну что думаешь? – вновь спросил леприкон указывая на свой сад.
– Смотрится довольно интересно, вот только работа, как я понимаю еще не закончена?
И воодушевленный дядюшка леприкон вновь бросался воплощать в песке и камне свои творческие потуги.
Олег уже было совсем расслабился и задремал, когда произошло страшное, дорогой читатель, в этот прекрасный погожий день случилось покушение на жизнь нашего героя. Юм был сильно занят, он откуда-то из далека катил приличных размеров валун, когда на Командора из-за здания гостиницы выпрыгнул убийца с двумя кинжалами на перевес, до боли знакомый голос истерически возвестил:
– Я убью тебя, сволочь!
И душегуб стремглав бросился на «великого и ужасного», выпад был на столько неожиданным и резким, что все растерялись, а небольшой, но хорошо известный Командору леприкон подлетел почти в плотную размахивая ножами. Дорогой читатель, это был Клест. Молодого короля всё-таки одолела совесть, и он решил спасти родственничка из плена. А увиденная картина помутила сознание молодого короля, и он не сдержался. Его бедный дядюшка в каких-то лохмотьях, по жаре таскал огромны каменюги, когда сволочь Командор, лежа на шезлонге под зонтиком попивая вино наслаждался унижением пожилого царского родственника. Клест собирался договориться мирно, постараться выкупить старика, но после виденного с такой сволочью разговаривать было не о чем. Такие издевательства над беззащитным стариком могла искупить только смерть.
Комбинатор осознал, что происходит, когда убийца был от него в пяти шагах, неминуемая гибель с парою ножей в руках стремительно приближалась и бешенный взгляд молодого короля не сулил ничего
– Ты сволочь! Как можно пожилого леприкона заставлять таскать камни? У него же подагра! – начал орать Клест, слегка придя в себя, - я все равно тебя уничтожу, я не прощу тебе такой обиды королевской семье. Ты будешь страдать.
Командор отвесил Блупику больно-обидный щелбан и тот на мгновенье замолчал и при каждой попытке открыть рот, юный король выхватывал еще по одному неприятному щелбану. Юм пришел в себя и собрался было подойти поближе, дабы уладить инцидент, но Командор его решительно остановил:
– Стой где стоишь, мой раб! – обратился Олег к Юму голосом полным властных нот.
И пожилой леприкон осознал, что шоу еще не закончилось.
– М да! Убийца из тебя ни к черту, - цыкнув зубом, дал оценку Олег, - ты чего сюда приперся?
– Дяди хотел помочь, - понимая всю четность угроз честно ответил молодой король, - отпустите его Командор, давайте я буду таскать камни. У дядюшки всё-таки подагра, а я молод и здоров.
У Юма, стоявшего за спиной висевшего шкета на глаза начали наворачиваться слезы, но Олег поглядел на Юма таким холодным взглядом, что тот разом пришел в себя.
– Если вы не хотите обменять старого раба на молодого, давайте я его выкуплю, - предложил Клест, - у меня осталось полторы тысячи монет, от тех денег, что вы мне тогда дали в дорогу, я отдам их вам все.
– Всего-то? – изумился Олег, - а я ведь тебе куда как больше денег отдал. Куда ты их дел?
– Потратил, - честно признался Блупик.
За что тут же отхватил еще один тяжелый щелбан по своей бедовой головушке.
– Ты их не потратил, Клест, ты их пропил со своими дружками, - рубанул правду-матку Олег, - знаешь, а я ведь знал, что ты придешь за своим дядюшкой. И я для себя принял зарок, что, если ты принесешь всю сумму что я тебе тогда дал, то я его отпущу на все четыре стороны, а если нет, значит не очень он тебе и нужен. Чего встал, раб! – гаркнул Командор на Юма, - таскай камни и не вздумай мне жаловаться!
Пройдошистый дядюшка Юм ту же принял страдальческий вид, и с кряхтением и стонами вернулся к булыжнику, над которым он корпел ранее.
Командор развернул племянника лицом к дядюшке:
– Погляди что ты натворил, - Олег отвесил очередной тяжелый щелбан, - видишь, как твой единственный родственник страдает по твоей вине? – еще один щелбан ударил по темечку мелкому поганцу.
– Ты ведь этого хотел, тебе, ведь свобода нужна была, а не советы этого старого дурака?
Большие, крокодильи слезы разом потекли из глаз непутевого племянничка и было от чего. Бедный дядюшка Юм весь оборванный и грязный и как вариант голодный, пыжился над здоровым камнем, дядюшка стонал от боли, а его лицо застилали слезы. До Блупика пока не доходило, что Юм рыдает от счастья, он просто радовался тому, что до племянника наконец дошло все то, о чем он так долго тому твердил.