Худший сценарий
Шрифт:
Жаль, оружия нет
Когда-то не столь уж давно, во времена бурно-спортивной молодости, Константина угораздило связаться с компашкой местной полузолотистой молодёжи. Там была даже одна нынешняя инстаграм-дива, перебежчица из провинциального городка в Дом-2, а затем – куда подальше. Анька до сих пор сочилась мелочной ревностью…
Тогда Костя в ходе ресторанной разборки так неосторожно погладил увесистой лапой расшумевшегося гостя с гор Кавказа, что тот очнулся в реанимации, а Костя очнулся с судимостью… В общем, это особо на его жизни не
После прогулки по магазинам, банкам, школам и прочим организациям, их группа стала заметно больше. На парковке, части газона и детской площадки с трудом поместились штук тридцать разномастных машин. Подтянулся и Толя, братец почти родной.
После того, как он показал видео, снятое по дороге из областного города, желающих немедленно лезть в шахту прибавилось. Любительское, смазанное видео было не из интернета. Всё это – вертолёты, тяжёлую технику и стрельбу по бегущим и орущим людям снял Толя. Свой, местный. А он во врунах и паникёрах не числился никогда.
Ясно – туда нельзя. Не пустят. И здесь нельзя: Яндекс пророчил дождь, а туча нездорового цвета, надвигавшаяся с юга, уже занимала полнеба. Стало пасмурно. А оставшийся дневной свет приобрёл какой-то потусторонний, пугающий коричневато-красный оттенок.
У Кости оружия не было – и он сожалел: возможно, шахтёрские сапоги, фонари, каски и дозиметры просто так им никто не отдаст. Хоть пригрозить без пальбы – возможно, придётся. «АтомОхрана» – хоть и кабинетные бойцы, жиденькие… Но за имущество-то материально ответственные. Да и шут знает – чем всё обернуться может…
Без паники и кипиша
Занятно – никто не выл, не паниковал и не качал права. Народ дружно, слаженно прессовал приобретённое и собранное по машинам… Егор тащил коробку с книгами, доказывая Лизочке, что вай-фай под землёй не ловит. Дед, следуя свой системе укладки багажа, грузил в просторный багажник ветхого Крузака сварочный аппарат, мотки проволоки, какие-то провода.
Закоренелый дачник Семёныч из второго подъезда впихивал в свой УАЗ-санитарку ящики: с рассадой, шампиньонами, которыми он весь подъезд перекормил, коробки с фитолампами.
«Навечно под землёй обосноваться решил? Как он это по ходкам-то на горизонт спускать собрался?». Костя посмеивался над Семёнычевской недальновидностью. Но помог закинуть в санитарку несколько мешков – с перегноем и землей, судя по весу и запаху…
Правда, между машинами, строго соблюдая полуметровую дистанцию, бродила неутомимая Флюра Анатольевна, самоизбранная старшая по подъезду. Естественно, в марлевой маске, желтых хозяйственных перчатках. Она выполняла свою миссию – вещала о пандемии, опасности, и о том, что мы все умрём, если не будем слушать правительство. На намёки, что мы совсем скоро умрём не от того, чем пугали последние пару месяцев, она не реагировала… Потому ей уже и не пытались ни на что намекать.
Ровный деловитый гул сборов прервал резкий автомобильный сигнал: отчаянно гудя и изощрённо маневрируя, к подъезду пробирался
А вот и полиция
– Костян! Толя! Сергей Костантиныч!
Из остановившейся машины выкатился однокашник Кости и, по совместительству, блюститель порядка Славка.
– Вы это видели?
Ткнул смартфон под нос Косте.
Опять видео. Цепочка машин: полиция, «АтомОхрана», ДПС… ЧОПовцы… Несколько узнаваемых машинок администрации и рудничного начальства. Тихо, без воя спецсигналов, но быстро едут по главной… К выезду из города.
– Они уехали! Приказ – район будет оцеплен, мышь не проскочит. Спецслужбам приказали покинуть район!
– Чей приказ? А ты почему остался? – дед сгрёб Славика за шиворот, как родного.
– Да отпусти ты, дядь Серёжа! – дёрнулся тот, – Не знаю, чей приказ. А остался я не один. Остался, потому что…
– Да говори уже! Все свои, ёпт…
– Потому что мне мужики знакомые позвонили. Из оцепления. Им сказали – на поражение. По всем, кто попытается покинуть район. Из-за вируса, сказали. Много заражённых, говорят! Эй, врачи есть? У нас вроде ни одного летального исхода от короны не было? Какой, на хрен, на поражение? По кому – на поражение? По тебе? По Аньке? Гоху пристрелить??? За что???
Костя хлопнул Славку по затылку. Легонько. Тот присел и успокоился.
– А про это – дед ткнул корявым пальцем на небо – что говорят?
После Костиного увещевания Славик обрел утраченную способность говорить спокойно:
– Официально – нет, ничего не говорят. Но между собой все гудят: половины Китая нет. Америкосы чокнулись. И вроде – китайцы успели ответить… Вы по шахтам? Правильно, больше некуда. Пока некуда. Я, то есть мы – нас там много – с вами.
Уже легче. Силовики всё-таки. Подготовленные.
Отчалили…
Связь пока была. Уже по дороге к шахтам распределились: кто к какому руднику. Проверили: в каждой группе есть шахтёры – и взрывники, и проходчики. Геодезистов и ШСУшников на всех не хватало, но что поделать.
Алексей, Лизкин папа, обзвонил всех – интересовался наличием клаустрофобии… Таких не оказалось, уже легче. Первые остановки, отнимающие драгоценное время, но необходимые – у корпусов комбинатов. Там склады. Там дозиметры. Там то, без чего в шахту, даже заброшенную – нельзя.
Может, стоит разделиться – весь табор-то там ни к чему?
Они обязательно успеют
Плита и муравей
Егорка зачем-то поплевал на шахтёрские рукавицы-верхонки, поудобнее перехватил лом:
– Ну что, дядь Лёш, погнали? Чего все встали?
Он казался совсем маленьким и нелепым – стоя в центре огромной бетонной пробки, растрескавшейся, проросшей редкими сухими кустами, с торчавшими изогнутыми арматуринами, с ломиком-зубочисткой в тонких руках… Она, эта пробка, наглухо запечатала ствол шахты 18К, а им всем очень нужно было попасть туда, вглубь, внутрь, под землю. Очень.