Хулиган напрокат
Шрифт:
Но любопытство распаляется во мне все сильнее. Что такой популярный сладкий мальчик как Смирнов делает здесь с этой мисс посредственностью?
— Леша, я просто… Я подумала… — мямлит девчонка. — Может, ты… точнее, мы… Ну… сходим куда… нибудь?
Я округляю глаза и снова прячу свой любопытный нос за коробки. А вот это весьма неожиданно.
— Синичкина, в смысле сходим? Вдвоем? — Смирнов явно ошарашен.
— Да, в кафе, например, — слышу, как голос девочки становится еще тише и неувереннее.
— Слу-у-шай,
— Почему? — шепчет девочка, а мне хочется вздохнуть и покачать головой. Ну вот куда она сунулась, а? Смешно же!
— Потому что, я не могу ответить тебе взаимностью. Дело не в тебе, — продолжает Смирнов. О ну, конечно, куда ж без этой фразы. — Ты правда хорошая… как друг. Спасибо тебе, что помогаешь мне с делами студенческого совета. Но… В общем, извини…
В старой деканатской коморке повисает тишина. Не дышу и я. Подглядывать и подслушивать — это, конечно, не гуд, но ведь я такую Санта-Барбару не заказывал.
— Я поняла. Все нормально, Леш, — интонация девчонки дрожит.
— И еще, Лесь… Называй меня Алекс. Я же тебя уже просил. Хорошо?
И я опять беззвучно кривлюсь. Алекс, ну конечно!
— Ну… это… я пойду? — с надеждой интересуется Смирнов.
— Да, конечно. Я догоню. Мне здесь надо… доделать кое-что, — сдавленно бормочет девчонка.
А во мне гаснет всяческая надежда, на то, что меня наконец оставят здесь одного. Потому что блондинчик, пробурчав что-то вежливое про «ты хорошая, но без обид» уходит, а вот Синичкина Олеся остается.
И я остаюсь. Все там же за стеллажами. Жду, когда свинтит и она.
Но я слышу лишь тихие всхлипывания. Сцепляю зубы и зажмуриваюсь. Только не бабские истерики! Чувствую себя уже дебилом, стоя там же в углу подсобки. Особенно когда всхлипы становятся громче.
Походу пора валить и мне. И я делаю решительный шаг вперед из своего укрытия…
— Да не реви ты, — громко вздыхаю я.
— Боже! Господи! — девчонку встряхивает как от разряда тока.
— Не, всего лишь Максим Ольховский, — тяну широкую улыбку.
Огроменные зареванные глаза смотрят на меня с дичайшим испугом.
— Как т-ты здесь оказался?
— Через дверь, — указываю на нее подбородком.
— Ты взломал замок в подсобке?
— Чего его взламывать? Подергал ручку и он сам взломался.
— И давно ты здесь? — Синичкина перепуганно насыпает свои вопросы.
— Если тебя интересует, слышал ли я ваш разговор, то да, — хмыкаю я и, подтянув к локтям рукава своей толстовки, подпираю плечом стеллаж возле себя. — Слышал.
— То есть ты подслушивал все это время? — девчонка наспех стирает рукавом кардигана
— Так вы мне выбора не оставили. Пришли сюда, начали болтать…
— Здесь никого не должно было быть, — заявляет эта мадмуазель с твердым укором в голосе.
— Облом, да? — усмехаюсь я.
На несколько секунд наши взгляды цепляются. Ресницы на огромных голубых глазищах начинают часто моргать, а сама девчонка становится похожа на помидорку, покрываясь красными пятнами. Н-да, ну и видок…
— Ладно. Я пойду, короче, — отталкиваюсь плечом от стеллажа и, сунув ладони в карманы джинсов, проскальзываю мимо Синичкиной на выход.
Здесь мне уже явно не дадут уединиться.
— Ты же не будешь рассказывать о том, что услышал? — робко раздается за моей спиной.
Торможу у двери. Вздыхаю и все-таки оборачиваюсь.
— Слушай… Олеся, да? — смотрю в ее зареванные глаза в упор, и шмыгнув носом, девчонка нервно кивает. — Так вот, мне абсолютно пофиг на вашу со Смирновым мелодраму. Сплетни — чисто бабская прерогатива. Но мужской совет на будущее хочешь?
И она опять согласно трясет своей головой, а я еще немного сокращаю расстояние между нами и чуть склоняюсь над ней. Чувствую запах чего-то сладкого, и он приятно щекочет мой нос… Малина? Клубника?
Всматриваюсь в лицо Олеси: темные бесформенные брови, широко посаженные огромные глаза, вздернутый кончик носа и бледные сухие губы. Распахнув глазища, она испытывающе смотрит на меня снизу вверх.
— Так вот, Олеся Синичкина, когда решишь в следующий раз пригласить кого-то на свидание, то соотноси себя и объект своего обожания, чтоб потом не было мучительно больно, — подытоживаю я.
— Что ты имеешь в виду? — Девчонка снова хлопает ресницами, а на ее свободном от косметики лице весь спектр недоумения.
— Где ты, а где Смирнов? — я уже не могу скрывать усмешку. — Ты правда рассчитывала, что этот мажорчик ответит тебе взаимностью?
— А что со мной не так?
Вижу, что девчонка вообще не догоняет. Окей. Вызываю пояснительную бригаду.
— Честно? Все, — жестко чеканю я. — Лицо блеклое, прическа невзрачная, куцый хвостик, ты жутко сутулая и одежда как с чужого плеча… — дергаю пальцами ее дурацкие рюши на кардигане.
— То есть я… уродка? — голос девчонки сипит, а сама она шарахается от меня.
И тут же этот аромат, не то клубники, не то малины, перестает щекотать мне нос.
— Да нет. Ты просто немного стремная, — пожимаю я плечами.
Олеся делает дрожащий вдох, а потом выдох. Глаза под завязку заполняются пеленой слез.
— А ты… ты… Омерзительный! Гадкий! Жестокий, зазнавшийся придурок! — она со всхлипом процеживает каждое слово, а в ее широко распахнутых глазах сверкает обида. — Ясно?