Хулиганка для Маньяка

Дюжева Маргарита

Мысли снова крутятся вокруг Матвея и его Верочки. Я думаю о них, вспоминаю, как сидели напротив и ворковали, словно голубки. И в какой-то момент позволяю себе фантазии относительно того, что будет если ее отбить у Мета.

Неправильные фантазии, грязные, порочные. Они никогда не станут реальностью, потому что брат важнее. Я хочу, чтобы он был счастлив…но все равно фантазирую, как она уходит от него ко мне. Мне чертовски стыдно, но остановиться не могу.

В понедельник прусь на работу, как на каторгу. Когда такое

было? Никогда! Я кайфую от своей работы, наслаждаюсь каждой секундой, живу идеями, ставя перед собой амбициозные цели.

Это в обычное время. Не сегодня.

Сегодня я унылое говно, которое мечтает отлежаться где-то углу, и чтобы никто его не трогал.

Если бы кто-нибудь, когда-нибудь сказал мне, что такая фигня может твориться из-за каких-то там чувств, я бы рассмеялся ему в лицо. Сейчас ни хрена не до смеха. Меня реально выворачивает от ощущения беспомощности и дичайшего дисбаланса.

Что люди делают в ситуациях, когда на одной чаше весов семья, а на другой свои собственные чувства? Отступают? Или борются за свое?

– Андрей Валентинович, – Вера врывается в кабинет, как тайфун, – доброе утро.

– Доброе, – встречаю ее суровым взглядом.

Уволю. Точно уволю. Подожду еще недельку, другую – вдруг отпустит, и если нет, то пусть Матвей ее забирает, иначе добром все это не закончится.

– Ваш кофе, – ставит передо мной полную до краев чашку. Потом достает из-под подмышки блокнот и ждет поручений. Ни словом, ни взглядом не показывает, что помнит о вечере с родителями. За это ей большой и жирный плюс. Другая бы непременно показала, что теперь мы в одной лодке, почти родные, а у Верки все строго – на работе работа.

Становится немного легче.

– У нас наклевывается большой заказ.

– Что от меня требуется? – она тут же с готовностью раскрывает свой блокнотик.

– Подготовить презентацию. Данные я тебе пришлю.

Вера сосредоточенно кивает:

– Все сделаю, не переживайте.

Я переживаю исключительно о том, как не сорваться рядом с ней. Потому что пока она пишет, я пялюсь на нее, как блаженный идиот. На длинные ресницы, на то, как забавно двигается кончик носа, когда она сосредоточенно жует губы, на ямочку на подбородке. А еще на тонкие ключицы, которые видны в разрезе блузки, и на то, как пуговица на груди натягивает ткань. На ее руки с тонкими изящными пальцами. На одном из них кольцо. Точно такое же как у брата.

Колет в бок, но я продолжаю смотреть. А когда поднимаю глаза, сталкиваюсь с ее серьезным взглядом.

– Задание понятно? – хрипло спрашиваю, из последних сил удерживая маску начальника.

– Более чем.

– Тогда можешь приступать.

Она рассеяно кивает и уходит в приемную, а я сижу, откинувшись на спинку кресла и таращусь в потолок.

* * *

Я пытаюсь сосредоточится на работе. Вроде получается. Примерно до перерыва,

а в обед случается бедлам. И начинается он с того, что ко мне врываются парни из программирования.

– Андрей Валентинович, – Мишка Потапов начинает бодро и с такими нотками, будто пакость какую-то собирается предложить. – Вы же помните?

Обожаю такие вопросы. Что я помню? Все ли сделал на рабочем месте? Надел ли трусы? Или что?

– Не уверен, – хмурюсь, особенно когда вижу Верочкину физиономию на заднем плане. Ушки на макушке, слушает, аж шею вытягивает. Лиса любопытная.

– Ну как же, – вторит Славка Долгов, – в пятницу. Двадцатое.

Говорит с придыханием так, будто это просто какая-то сакральная дата.

Хлопаю глазами, как дурак.

– Днюха у нас, —Миха закатывает глаза, а друг его неразлучный сурово хмурится, но глаза веселые:

– Я же говорил, что забудет. Каждый год напоминаем, и каждый год как первый раз слышит.

– Пардон, – развожу руками, – склероз и старческие деменции.

Они смеются.

– В общем, вы приглашены. Как всегда, арендуем дом. Шашлыки, сауна, бассейн. Отказ не принимается.

– Я и не собирался отказываться.

Гулянки с коллегами всегда проходят на ура и прекрасно укрепляют командный дух.

– Отлично. Будут все! Даже Ольга Алексеевна сказала, что придет.

Бухгалтерша у меня огонь. Чопорная, суровая, как Фрекен Бок, но как коньячка под шашлычок бахнет, так зажигает хлеще всех остальных вместе взятых. И в бассейн с разбегу сиганет, и ламбаду станцевать может, в конкурсе кто больше шотов бахнет запросто победит.

– Отлично, – я киваю.

И тут случается то, что я напрочь упустил из виду.

– Вер, ты с нами? – спрашивает Славка тоном заправского сердцееда. Грудь колесом, и улыбка блядская на губах. Меня аж подкидывает.

Вера тоже наша сотрудница! Я уверен, что она не пойдет, но слышу радостное:

– Конечно! Что с собой брать?

– Купальник и хорошее настроение.

– Купальник не обязательно, – подмигивает Мишаня, и тоже блядски улыбается, – простыни там есть, чтобы в сауне обмотаться. А купаться и голышом можно.

Так, блин! Какое голышом?! И почему эта зараза, вместо того чтобы возмутиться, смеется?

– Перебьетесь, – показывает фигу, сначала одному, потом другому, – голышом им захотелось.

– Эх, Вера, разбиваешь ты нам сердца.

Эти двое придурков наперебой к ней клеятся, а она лишь улыбается, вызывая дикое желание надавать по жопе.

– Ваши сердца – ваши проблемы.

– Жестокая ты…

– Зато красивая!

И наглая! Бесстыдница! Замуж за Матвея собралась, а кобелям этим подыгрывает.

– Ладно, в купальнике, значит в купальнике, – с тяжким вздохом соглашается Миша, – но придешь?

– Конечно.

– Предупреждаю, мы с ночёвкой, – зловеще сообщает Слава.