Хулиганка для мажора
Шрифт:
— Наська? — Арсений открывает дверь в комнату, прихрамывая и кривясь, входит и опирается о стену. — Почему не зашла? Думал, тебя еще нет. Ну что? Как с этим… мажором?
Видок у него еще хуже, чем был. Пожимаю плечами, не состоянии выдумывать ложь. Если птичка не маякнет мне, то придется рассказать правду или рискнуть.
— Вот. — Брат протягивает мне пачку тысячных. — Возьми. Тебе нужно.
— Откуда у тебя столько?
Сказать, что я удивления, значит молчать в тряпочку. Сердце почему-то заходится в странном ритме. Боюсь услышать. Из нас двоих рисковала только я. Арс был закулисным кукловодом.
— Игрушку продал, — Арс идет ко мне медленно и садится на край постели с блаженным выдохом, — твоя доля.
— Нет. — Верчу головой, не принимая от него денег. — Это лишь твоя заслуга. К тому же с ногой у тебя все хуже.
— Молчи. — Через зубы процеживает, показывая, как ему неприятна эта тема. — Сказал, бери. Прикрыла рот и взяла, а то от лица одни глаза остались.
Впихивает пачку мне в руки. Под ложечкой начинает посасывать. Глаза режет. И лука нет рядом, чтобы списать на него такое состояние.
— Тебе операция нужна.
— Наська, — Арс усмехается, не глядя на меня, — все будет. Разгребем, и будет. Веришь?
Киваю. Потому что говорить не могу. Арсений столько трудился над разработкой своей игры, что принимать от него деньги за нее подобно наказанию. Не могу я так. Тем более, что продал он ее за копейки, хотя при других обстоятельствах и связях его бы с руками и ногами загребли известные компании.
— Пока тишина. Не так просты мажоры.
Собравшись, наконец выдаю. Арсений тяжело вздыхает. Ему, как и мне, хочется скорее завершить начатое. Разобраться во всем. Что дальше? Потом? Я не знала, но надеялась на то, что станет легче. Всем.
— Ничего. Я в тебя верю. Ты в меня. Уже не плохо. — Улыбается. — Кстати, тот товарищ трезвый, — указывает в стороны отцовской спальни, — пока не впал в коматоз среди синего марева, советую пообщаться.
— А ты?
Брат поднимается и не дает считать эмоции с его лица. Идет к выходу.
— А мне хватило.
Бросает напоследок, и я снова остаюсь одна с пачкой денег в руках. Смотрю на них без энтузиазма. Ничего. Не хочет сам. Придется мне.
Телефон вибрирует. Отвлекаюсь на него. Внимательно смотрю на экран. Сообщение от пернатого. Не оттягивая момент, провожу по экрану пальцем, открываю и вижу аудио.
— Довела ты меня, — усмехается, — сорока-белобока, до ручки… — Молчит, кажется, пыхтит. — Хотела общаться голосовыми, получай. Жди историю обо мне в трех томах. — Снова усмешка, от которой я прикусываю губу и жду продолжения. — Начинаю первый, слушай…
Глава 30
Каждое столкновение с сорокой подобно удару по голове, и если не в прямом смысле, то в переносном. Эта девчонка притягивает и бесит одновременно. После ее выкидона в кафе готов был пойти следом, узнать, где живет, и сдать ментам. Пусть разбираются! По их части! Но не смог. Может, тому виной Зах, который рассматривал Скромную, словно она была экспонатом в музее. Да, красивая. Таких
Вот только взгляд друга подвиг совсем не на те действия. Если бы мы были вдвоем, то остановил бы. Добился своего. Без гребаных условий, которые она поставила! И опять нарисовалось это НО!
Пришлось скрипеть зубами и смотреть, как сорока удаляется, виляя задницей перед нашими носами. Зах подвис, удивился и засыпал вопросами. Только вот я не был настроен на разговоры. Злился так сильно, что убил бы, если бы кто-то задел, а так мы разошлись по домам. Оказавшись у себя в комнате, метался по ней, словно зверек в зоопарке.
Не давала покоя ее реакция на фото. Хотя, если подумать, то она обоснована. Не хочет светить свое личико. Предсказуемо и очевидно.
Удивлен, что сорока добровольно ко мне явилась. Слова о внимании к моей скромной персоне были полным бредом. Она не играла, и я хотел услышать правду. Как бы эта девочка не хлопала пушистыми ресничками, мозги я сохранял холодными. Мыслил рационально. В совпадения не верил.
Сорока что-то искала в кабинетах наших отцов, и это наводило на размышления. Я упорно не хотел допускать мысль о том, что она работает на журналюг. Они постоянно копают под отца. Разными способами, поэтому в нашей квартире камеры чуть ли не в туалете, сигнализация, охранник даже появляется, когда у бати на носу очередное судебное разбирательство. Я привык и многого уже не замечал, да и ко мне приближались лишь те, кто был проверен. Остальные обходили стороной. Учитывая репутацию отца, не удивительно.
Игра в мою девушку была предлогом. Иначе как вывести девчонку на откровения?
Представить ее отцу равно самоубийству. Ее подставлю и сам огребу. И наказать ее хотелось. Чтобы понервничала. Даже продумывал разные ходы и ситуации в голове проигрывал с ее участием. Терпела ведь изо всех сил, прежде чем выкинуть финт.
Хватал телефон в руки несколько раз, чтобы позвонить, но кидал на постель и начинал отжиматься. Прогонял это идиотское желание услышать ее голос. Ненормальное стремление оказаться в обществе сороки стало патологией, и нужно было избавиться от нее. Поиграть. Узнать правду и вернуться к прежней жизни.
С таким настроем вышел из комнаты и направился в гостиную. За окнами уже было темно, и в нашей квартире тоже, что вызывало недоумение. Обычно горел хотя бы приглушенный свет, а сегодня пространство заполнила давящая темнота. Уже хотел свернуть в сторону кухни, но замедлил шаги.
Прислушался. Из кабинета отца доносились голоса. Его и матери.
Подслушивать не имел привычки, только почему-то задержался около двери. Прищурился, словно это помогло бы различать из беседу на повышенных тонах.
— Я против. Он не должен связываться с их семьей.
Мамин голос был ровным. Только это видимость. Она зла в этот момент.
— Не вижу никаких весомых причин действовать по-другому. Наш сын должен сойтись с этой девушкой.
Перспективная, красивая. Семья с репутацией…
— Репутацией?! — Мама усмехается. — Сам-то веришь в то, что говоришь?!
— Перестань!
Громкий голос бати вызывает подергивание мышцы около глаза. Он редко повышает тон, и если делает это, то ничего хорошего не жди.