Хультура речи
Шрифт:
Напряглись совместно среброребрая праматерь наша долгогрудая Ы и златолобый праотец наш пеннобородый А. И произвели твердь, мякоть, сушь, мокроты, запустили жуков, взметнули птиц, положили семена в землю, а соли в воду. Тогда пришел и сказал: «Привет! Вижу-вижу, старались. Вот тебе и тебе». И дал на ленточке праматери нашей меднощекой двоебедрой Ы и на застежке праотцу нашему железнопалому бронебокому А, сказав: «От Меня». И ушел играть в три семерки сам с собой на желания.
Возгордилась одноглавая великая наша праматерь ломоносая Ы и возгордился двуединоутробный мощный наш праотец пилорукий А. Посмотрели они на дела свои,
ВЫПИСКИ ИЗ ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ
Его старое меднокожее величество фараон Насадилнакол I вяло придвинул к себе чашечку с сиротскими слезами и поболтал ложечкой. Он только что встал. Он еще не проснулся. Но уже хотел завтракать. И тут с далекого пыльного юга примчались паршивые хетты на своих паршивых колесницах. Это были не те хетты, которые гладят по головкам детей, а те самые, которые едят их живьем и делают чучела из собственных матерей. Это были весьма многочисленные хетты с прямыми мечами и кривыми усмешками, они как один носили трофейные ассирийские бороды и громко матерились.
— Эй, прыщавый! — крикнули хетты фараону. — Вынеси-ка нам денег на всю братву! И курить! И баб! И маленьких вкусных детей! И музыку! И ключи от сада с павлинами!
«Собаки! — подумал фараон. — Грязные хеттские собаки!» Затем улыбнулся, раскрыл объятья и неуклюжим старческим галопом побежал к гостям.
— Сей момент, господа! — услышал он собственный клекот. — Сей момент усё будет! Прикажете покамест развлечь вас танцем?
— Пляши! — согласились хетты, доставая из сумок деревянные ложки, глиняные тарелки и вставные зубы.
Оскальзываясь на свежем конском помете, фараон пошел вприсядку. Он был мудр и живуч, этот старый парень из династии Осеменидов. Он знал цену войне и мирным деньгам, он хотел жить и совсем не хотел тужить.
— Какого же ты хрена делаешь, дурень? — тихо спросил его голос из-за колонны.
Фараон не обернулся. Он продолжал плясать и улыбаться нежданным гостям, сохраняя жизнь себе и своим подданным, которые копошились на кухне и в казне, готовя дань и завтрак агрессорам, которые, тренируясь, разевали рты и махали в воздухе ложками, которые были так же чисты, как кусок ветоши на помойке.
— Мудак! — тихо сказал голос из-за колонны. — Звание позоришь. Хоть бы в партизаны ушел. Ты ж фараон, идиот!
— На хрен пошла! — бормотнул фараон и, оттянув на лице улыбку, прошелся колесиком.
Хетты
Хеттам привели вымазанных кетчупом детей, налили в пилотки вина и роздали солонки. Хетты вытащили ножики, похлопали детей по попкам и посолили.
— Приятного аппетита, зёма! — обратились они друг к другу, макая детей в горчицу и поливая майонезом из седельных сумок. Дрожащие, но вышколенные дети испуганно улыбались. Хетты были невежественны и грубы, они не вымыли рук, не сняли с детей сандалики, не помолились перед едой и пахли одним огромным козлом. Их развешанные на кустах портянки воняли, как целое стадо.
Чавкая и плюясь костями, хетты съели весь завтрак до последнего ребеночка, сыто отрыгнули и запили вином. Фараон щелкнул пальцами, и из темной душистой спальни, толпясь, вывалило накрашенное бабьё из личной постельной гвардии венценосца.
— Уы-ы-ы!!! — радостно завопили хетты, выпрыгивая из кожаных штанов и кидаясь каждый сразу на двух.
— Чем богаты... — Фараонова рука, не дрогнув, описала приглашающую дугу. — Отдыхайте, гости дорогие!
Отдых был коротким и бурным. Вмиг растратившие свою молодость красавицы еще уползали, волоча ноги, в свои покои, когда главный хетт с расстегнутой на ширину плеч мотней подкрался к сгорбившемуся у колонны фараону и хлопнул его по спине крагой.
— Кия! Спасибо, батяня! Батальон тобой доволен!
Упавший фараон с благодарностью посмотрел на стукнувшую его крагу, улыбнулся ее владельцу и, не вставая, поклонился.
— Приезжайте еще. Мы здесь все будем очень рады...
Взметнув к облакам улегшуюся было пыль, хетты ускакали на восток, в Малую Азию, по короткой дороге, которую указала им фараонова прямая рука.
Сам же Насадилнакол I перевел наконец дыхание и, кряхтя, пошел по колоннаде к себе. По пути он взглянул на маленькое заплатанное существо с высохшими на личике потоками слез, ненадолго остановился и покачал головой:
— Дура... Сказано ведь: во дворец не ходи. В народе живи, с людьми. Дура... Плачет она... Давай-давай, плачь! То ли будет еще...
ВЫПИСКИ ИЗ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ
Парням из внешней разведки посвящается
Немолодая сухощавая женщина, королева Англии, сидела на маленьком резном стульчике и слушала, как капает на кухне вода. Посидев немного и проголодавшись, королева пошла на кухню и открыла набитый изысканными продуктами холодильник. Взвесив в руке блюдо с салатом, она упала в него лицом и мгновенно съела. Кто-то из лордов, стоявших за портьерой на подоконнике, почтительно крякнул.
— Сэр Реджинальд! — угадала королева.
Польщенный лорд ловко спустился по витому шнуру, приблизился к королеве и мастерски отсалютовал двумя флажками. «Шаркун!» — ненавидяще зашелестела оставшаяся томиться на подоконнике орава.
— Почешите-ка, милый, мне спину, — добродушно сказала королева. — Стара уже, как Венский Конгресс, а зудится, как у молодой.
За портьерой завистливо ахнули. Сэр Реджинальд, чередуя взмахи и подскоки, прочесал королеве спину. Та передернула плечами и устало опустилась на стульчик.