Хунну в Китае
Шрифт:
А настоящие рабы у табгачей тоже были — военнопленные и преступники. Существовало и долговое рабство. Рабов использовали сначала в качестве домашней прислуги, впоследствии — на земледельческих работах, причем рабам давался для обработки такой же надел земли, как и свободным крестьянам. Это показывает, что рабовладение не привилось у табгачей, ибо не развилась работорговля, без которой рабовладение неминуемо вырождается в колонат.
Чрезвычайно важным мероприятием Тоба Гуя был закон о престолонаследии. У всех сяньбийских племен положение женщины было очень высоким. Ханша имела подчас решающее влияние на государственные дела, а ее родные проникали в органы правления. Отсюда возникала постоянная борьба за власть между родами хана и ханши. Чтобы избежать этой системы ограничения ханской власти, при преемниках Тоба Гуя была введена практика убийства ханши после объявления ее сына наследником престола. В результате знатные
Однако без своей знати ханы не могли и не хотели обходиться. Для нее они создали систему чинов по китайскому образцу, но, в отличие от китайских, должности и титулы были наследственными. Это был еще не совсем феодальный институт, но решительный шаг к нему. Распределение произошло в 404 г.
Первые четыре ранга, носившие китайские названия ван, гун, хоуи цзы,принадлежали аристократам по праву рождения:
Ваны
10 человек
получили в управление большой округ
Гуны
22
малый округ
Хоу
79
большой уезд
Цзы
103
малый уезд
Следующие пять рангов — служилое дворянство, военные и чиновничество — состояли при вельможах. Вану полагалось 200 человек, гуну от 100 до 50, хоу — 25 и цзы — 12 чиновников. Вначале эта система действовала только на завоеванных территориях, но в 417 г. она была распространена на табгачские кочевья. Там было создано «Управление старшин шести аймаков», причем старшины получили титул гун.
Несмотря на то, что этот аппарат был скопирован с бюрократической системы империи Цзинь, наследственность должностей придала ему характер, позволивший ему перерасти в феодальную систему. На первых порах знатность подразумевала обеспеченность, но не богатство. С течением времени вельможи стали сосредоточивать в своих руках земли, которые превратились в латифундии.
Делались попытки учредить и ленные владения. После разгрома Хэси цзюйкюю Ухою была пожалована западная окраина современного Ганьсу и город Сучжоу на условии лояльного управления его собственной страной. Та же самая мера в 439 г. была применена к князю Уду, Ян Бао-цзуну, которому были «пожалованы» его родина и высокий военный чин [314] Этим способом какой-то прожектер из числа советников Тоба Дао хотел организовать управление завоеванными окраинами, а это и есть известная всем ленная система, без которой немыслим юридически оформленный феодализм [315] .
314
Бичурин Н.Я. История Тибета... С. 105.
315
«Происхождение феодализма коренится в организации военного дела у варваров во время самого завоевания, и эта организация лишь после завоевания, благодаря воздействию производительных сил, найденных в завоеванных странах, развивалась в настоящий феодализм» // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 3. С. 74.
Однако то, что блестяще привилось в Западной Европе, в Северном Китае оказалось мертворожденным. Племенные вожди, которых правительство империи Тоба-Вэй стремилось превратить в феодалов, не понимали, чего от них хотят. Будучи князьями, они остались членами рода, установления и интересы которого воспринимались ими как очевидный императив. Они не могли предать своих соплеменников, потому что тем самым они предавали бы себя. Им просто в голову не приходило, что можно отказаться от своей среды и кровных взаимоотношений, потому что эта среда была для них воздухом, без которого организм гибнет. Их нельзя было подкупить, ибо шелка и золото имели для них лишь потребительскую ценность. Так, при избытке шелка, когда у всех ханских жен было по халату, излишек отдавался женам сановников, боевых командиров и, наконец, отличившихся воинов. Ну как можно было растолковать такому князьку, что он должен блюсти интересы чужеземного завоевателя в ущерб своим родственникам?
Другое дело, если бы подданными подобного наместника были китайцы, но для управления этой частью населения была сохранена привычная
Итак, юридический феодализм не получил развития в империи Тоба-Вэй в царствование Тоба Дао, что не мешало существовать экономическим формам феодальной эксплуатации. Задержка в социальном развитии в значительной мере объясняется теми потрясениями империи, которые вызвали религиозная нетерпимость Тоба Дао и связанные с ней экзекуции.
ВОИНСТВУЮЩИЙ ДАОСИЗМ
Три идеологии оспаривали друг у друга первенство в Китае; даосизму выпала самая худшая доля. Конфуцианцы занимали первые места в бюрократических системах империй Цзинь и Сун; буддисты обрели приют при дворах тибетских, тангутских и хуннских царей; даосы нашли приверженцев в среде восстававших крестьян... и гибли вместе с ними. Однако учение их не исчезло и наконец обрело могучего покровителя.
Тоба Гуй был человеком веротерпимым и практичным. Завоевав Шаньси, он не преследовал сбежавшихся туда даосов, но служебные вакансии предоставлял конфуцианцам. Для даосов и это было благо, ибо их не жаловали даже кроткие буддисты. В тангутском и тибетском царствах Цинь за чтение даосских книг полагалась смертная казнь. А кому не надоест вечно скрываться?
Главный советник хана Тоба Сэ, начитанный и умный Цун Хао, терпеть не мог и даосов, и буддистов. Особенно последних. Он говорил: «Зачем нам, китайцам, почитать варварских богов?» [316] . Этот открытый шовинизм вместе с повышенным вниманием советника к прекрасному полу позволили табгачским вельможам добиться его опалы. Очутившись в немилости, он начал увлекаться даосизмом. Как раз в это время от подпольной даосской общины к императору Тоба-Вэй прибыл «Учитель правил Небесного дворца» Коу Цянь-чжи. Цун Хао оказал ему протекцию и благодаря этому сам вышел из-под опалы, так как теперь уже и Тоба Дао увлекся даосским учением. Последнее понятно: каждому интересно научиться летать в пространстве, жить без пищи, узнавать будущее и т.п. Таким образом, союз фанатика и пройдохи обеспечили даосскому учению свободу проповеди в империи Тоба-Вэй и царское благоволение (423 г.).
316
Wieger. С. 1267.
Лиха беда начало! Поскольку врагами Тоба Дао были южнокитайские конфуцианцы, хуннские буддисты в Хэси и язычники-политеисты — жужани, то даосская идеология, отвергнутая повсюду, кроме табгачской столицы, стала для табгачского хана надежной опорой во внешней и внутренней политике. А даосам было как нельзя более выгодно пользоваться милостью сильнейшего из владык. Союз трона и алтаря после каждой победы укреплялся и через пятнадцать лет стал давать плоды религиозной нетерпимости.
Наиболее опасными соперниками для даосов были буддисты, и первый удар пришелся по ним. В 438 г., готовясь к войне с Хэси, Тоба Дао указом вернул в мир буддийских монахов моложе 50 лет, сославшись на нужду в воинах [317] . Это мероприятие остановило распространение буддизма. В 440 г. под влиянием Коу Цянь-чжи Тоба Дао учредил новое летосчисление и провозгласил себя «Государем-покровителем наивысшего покоя», чем официально включился в даосскую общину [318] .
317
Ibid. С. 1313.
318
Ibid.
Первые шаги на поприще даосизма были безвредны. Так, для уединенных размышлений императора было приказано построить высокую башню, куда бы не доносился никакой отвлекающий шум вроде лая собак и крика петухов. Башню начали, но не достроили. Дальше пошло хуже: начались казни за применение магии и даже за толкование снов. В 444 г. был издан указ, согласно которому все, от князя до простолюдина, обязаны были выдавать властям известных им незарегистрированных буддийских монахов и частных колдунов; за уклонение от выполнения указа полагалась смертная казнь вместе с семьей. Второй указ предписывал обязательное обучение в государственных школах и запрещение школ частных [319] . Мысль в государстве была взята под контроль даосской общины.
319
Ibid. С. 1315.