Хвост судьбы
Шрифт:
— Мы вынырнули, и там, у камней, была такая рыба. С усами. Наверное, умершая, — сообщил огр.
Клэ-Р заставила немеющие челюсти шевельнуться:
— Послушай. Я замерзла. Упаду. Прямо сейчас. Мне надо. Двигаться. Быстро…
— Ну, так давай двигаться, — удивился огр.
— Не могу. Камни. Нога.
Задвигались всё-таки быстрее. Камни людоеду мешали значительно меньше, он шагал рядом, помогая партнерше взбираться на высокие валуны, порой попросту переставляя ее вверх-вниз. Зубы у Клэ-Р стучали, порывы ветра пронизывали девушку насквозь. Чуть легче было ногам — хлюпающие туфельки еще держались на ногах. Прибрежные камни кончились — гиана засеменила
— Старайся идти по камням, — выдавила Клэ-Р, неловко обнимая себя за плечи. — Выдашь.
Кривоногий переспрашивать не стал — принялся скакать по валунам, с которых сдуло снег. Следы, конечно, останутся, но сразу в глаза не бросятся. Впрочем, зимой под стенами Хомпа редко гуляют. Клэ-Р задрала голову — точно, Скаурская башня. От её подножья уже видны городские кварталы. Но сейчас взбираться на замковый холм нет смысла. Нужно вдоль берега, к маяку, там рыбацкие таверны. Нет, рыбацкие в Уисте, у маяка одна таверна, да и та… К огню! Уже почти рассвело, где-нибудь обязательно отперли дверь…
Тропинка вывела беглецов на кручу.
— С-слушай, ог-рр, тебе в г-горо-дд не-нельзя. Ку-куда по-й-йдешь?
— В горы, наверное, — людоед задумчиво теребил конец цепи. — Вроде, мне там жить положено.
— Пре-к-красно. Вон-н они, — Клэ-Р ткнула подбородком в сторону едва угадывающихся в сумраке склонов.
— Это горы? — огр, всматривался с некоторым разочарованием.
— Да-даль-ш-ше по-ввыше от-иш-шешь, — заверила гиана. — Д-дорогу к з-зам-ку проск-кочи. По-потом л-легче. И-и шкур-ру себ-бе най-ди. От-тмороз-зишь.
— Ну да, — огр мельком глянул на вызывающий опасения орган. — Прощай, гиана. Оружие возьмешь?
— Н-нет! — Клэ-Р отшатнулась от протянутого стилета. Проклятую улику так и не утопили.
Огр кивнул, и косолапо, но размашисто, зашагал к круче. Гиана повернулась и засеменила по протоптанной в снегу прибрежной тропке. Волосы на голове смерзлись, ступни уже стали бесчувственными. Не дойти…
3. Рачки и прочие странные гейсы
Для приличия поторговались. Эри отсчитал деньги.
— Завтра возьмешь? — на всякий случай спросил кривоносый.
— Если не просплю, — Эри ухмыльнулся.
Рыбак заржал — оба гордились тем обстоятельством, что именно здесь ежедневно заключается самая ранняя сделка в Авморе. Оно и понятно — рачков-сучков ловят ночами на свет фонаря, но к Рыбному пирсу улов привозят, как и положено — к открытию рынка. А тут — еще и не рассвело, а у покупателя уже полная корзина отборного рачка. Вообще-то, подобные внеурочные сделки незаконны — сборщики пошлины своего упускать не должны, что подтверждено несколькими строжайшими королевскими указами. Но Авмор город громадный, посему все подряд указы выполнять необязательно. Многовато их, указов-то.
Встречи с уличными стражниками ранний покупатель рачков не слишком опасался. Во-первых, на исходе ночи доблестные воины из тепла высовываются крайне редко. Во-вторых, всё давно продумано и проверено.
Парень вскинул тяжелую корзину на плечо и зашагал по утоптанному снегу. Башня Белого маяка осталась за спиной: верхняя площадка светилась оранжевым светом. Что-то особенное в масло для здешнего огромного фонаря добавляют. Говорят, виден огонь маяка чуть ли не с другого берега пролива. Если, конечно, там, в Плоских землях, вообще есть кому ярким огоньком любоваться. Такой хитрый маяк сам Старый Медведь придумал. Жаль, что король умирает, воистину великий был человек.
Эри поскользнулся,
Рецептом поджаренных рачков-сучков Эри по праву гордился. Понятно, их и раньше жарили. Но вот довести лакомство до ума… И не важно, что почти случайно та хитрость с маринадом выдумалась.
Всё в этом мире случайно. И жаловаться на случайности, — значит богов гневить. Во «Вкусный угол» Эри совершенно случайно попал, а до этого на рынке и вовсе случайно с милой женщиной о сушеной корианзе разговорился. Так оно и бывает. Вроде заработка случайного-временного искал, а получилось… Удачно получилось…
Парень судорожно зевнул. Удача штука бесценная, но спать-то всё равно хочется. Последнее время валился на топчан Эри Уоган уже за полночь, а поднимали его задолго до рассвета. Морверн, пиратская рожа, и лишнего мгновения не даст подремать. Садился кухонник, кружку травяного отвара в себя вливал, чтобы глаза хоть как-то разлепились. Го уже в лодку весла тащила. Отчаливали. От Приливов до Белого маяка, считай, рукой подать. Вот если городскими кварталами, да с проверкой на воротах, — тогда все ноги оттопчешь. А здесь — сиди себе в лодке, просыпайся потихоньку. Лачуги Проливов уже позади остались — ни единого огонька на берегу. Потом проплывала смутная стена Уиста. Здесь горели факела, стража мерзла, но службу несла. Как-никак, уже город. Кварталы не слишком зажиточные, но вполне добропорядочные. Потом по левую руку темнел вход в удобную Авморскую бухту — здесь мерцал единственный огонек таможни. Морверн ворчал, что при таких порядках разжиревший Авмор когда-нибудь толстуны захватят. Всю рыбу конфискуют, а горожан, у кого гарпуны отыщут, тех, понятно, — сразу на бивни. Морверн греб, Го гадала-рассуждала, есть ли среди морских толстунов оборотни. Эри сидел, завернув ноги в старую овчину, и вроде как отдыхал. Понятно, днем-то у кухонщика работы по горло будет. А Морверн с Го вернутся в Приливы, разбойник будет чинить лодку — уже третью развалюху отыскал. Недурно у него получается плотничать, вот только сбывать обновленные посудины сейчас не резон. Зимой на лодки спрос мизерный. Го будет размышлять и ковыряться в хижине — учить свои лапы слушаться хозяйку. Пока с гадостным оборотничеством ничего разумного не придумывалось.
Болезнь родственницы не забывалась даже в самые бурные часы работы в таверне. Когда посетителей битком, куда как больше и узнаешь. Правда, с кухни не так уж много слыхать, но зато и прислуга болтает о гостях, да и сами гости иной раз так орут, друг друга перекрикивая, что и шкворчание сковородок перекрывают. При случае, в благоприятный момент, Эри и сам наводил справки. Но с крайней осторожностью, как разбойник учил. Морверн-то, видать, когда-то и сам немало секретов выведал. А может и выпытал. Впрочем, всё это в прошлом осталось.
Колдунов, колдунишек и людей, сведущих в чародействе-волшебстве, в городе хватало. Имелись и знатоки редкостных недугов. Но особого доверия никто из этих искусников что-то не вызывал. Донесут мигом. Да, в общем-то, и понятно, — пришел проситель, рассказывает: так и так, у меня родственница занедужила, кусается, царапается, усы отрастила, сырым мясцом балуется, иногда и человечинкой… Тут далеко не каждый лекарь начнет профессиональный интерес проявлять. Морверн говорил, что нужно воровского колдуна искать. Тот и язык за зубами умеет держать, да и «кинуть» не рискнет…