Хвост судьбы
Шрифт:
Угу, «если что»… Если кухонник эту ночку переживет. Потому как — шли за ценителем противней по пятам. И не «хвостом», а целым хвостищем. Даже не скрываются: разговор, смешки. Идет себе компания подгулявшая, и вот точнехонько по пути ей с кухонником, ну что ты будешь делать…
Сумерки сгущались. Сегодня Эри вышел из «Вкусного угла» чуть раньше, пообещав завтра утром с большим котлом помочь. Обманул, значит. С Лиз за весь день лишь парой слов перебросились, и это даже к лучшему. Пусть думает что хочет. Может, и
Вокруг торчали развалюхи Мучного угла. Где-то здесь и начнется. На пустыре Морверн сработать поостережется — там чужаки настороже будут. А здесь… тоже не лучше. Еще не поздно, голоса в двориках слышны, вот кто-то песню орет. Не спит еще Мучной. Эх, рыбья шерсть, успеет разбойник понять, что чужаков как минимум четверо? Го сдуру выскочит, а там…
— Мау-мау-мау!
Взвыли где-то слева за спиной, да так зычно, что Эри споткнулся. Неужели, это сестрица так оглушительно вопить способна?!
После жуткого взрева-воя миг тишины настал, потом кто-то завизжал. Не понять, мужчина или женщина, но очень визгливый визг. Сквозь это верещание невыносимое Эри едва расслышал два арбалетных щелчка. Выдергивая из сумки «клюв», побежал назад. Оружие, понятно, зацепилось. Эх, не надо было и ту сковородочку в сумку пихать…
За поворотом на тропинке кричали и дрались. Взвыл кто-то от боли.
— Мау-мау! Аум!!!
Сестрица явно вовсю участвовала.
Прямо на кухонника из-за поворота выскочил человек:
— Люди! Люди! Стражу зовите! Дарки дикие в городе!
— Где!? — ужаснулся Эри.
— Так… — чужак вовремя что-то сообразил, отпрянул, и острие «клюва» ему в висок не попало.
— Стража! — ловкач рванулся к накренившемуся забору.
Пришлось метнуть «клюв», — этой забаве Эри успел малость подучиться.
— Ва-аа…
Человек, цепляясь за забор и окончательно заваливая ветхую ограду, осел в подтаявший снег. Эри выдернул из загривка противника оружие, бросился по тропинке к месту стычки. Навстречу бежал еще один противник, весь вооруженный…
— Я тебе… Брось бухтёрить!
Эри, приготовившийся коварно, снизу, метнуть «клюв», перевел дух:
— Что там?
— Так заканчиваем, — Морверн сунул в руки Эри оба арбалета, сам принялся отвязывать от пояса какую-то непонятную штуковину.
— А где… — начал кухонник, прислушиваясь.
Впереди урчали, рычали и хрустели.
— Говорю же, — заканчиваем, — Морверн торопливо выбрал участок нетронутого снега, для начала топнул своей ногой, зачем-то толсто обмотанной тряпьем, потом ткнул рядом со следом короткой колотушкой, вернее, связанными вместе четырьмя деревяшками, старательно обтянутыми кожей. Изумленный Эри разглядел огромный след, отдаленно напоминающий медвежий. Морверн перепрыгнул ближе к тропинке, начал повторять фокус…
— Это что за медведь однолапый? — пробормотал Эри,
— Это огр. Может и однолапый. Видать, ветеран… — пробурчал Морверн, старательно портя снег. — Наша дубоголовая придумала. Может и задурим страже головы…
Длинными изящными прыжками промелькнула вдоль забора четвероногая тень: полуголая, полупятнистая. С рычанием вспрыгнула на труп — затрещал ворот куртки…
— Хватит, валим отсюда, — шикнул Морверн, цепляя к поясу лапу-колотушку.
— Аум! Рв-ыыы! — из-под морды остервеневшей Го брызнула темная струя.
— Пошли, говорю! — пират ухватился за задние пятнистые ноги, потянул. Оборотниха вроде бы хотела лягнуться, опомнилась…
— Копыта! — скомандовал Морверн. Го перевернулась на спину, яростно топорща усы, задрала лапы. Пират нацепил на нее толстые носки…
В растревоженном Мучном орали на разные голоса. Ударил колокол. Кто-то, взобравшись на крышу уже махал факелом…
Но родственники уже неслись по тропке к Приливам. Хвост Го мелькал где-то впереди — летела оборотень беззвучно, тщательно выбирая утоптанный путь.
— Да ну вас в корму стурвормью, — обозлился Эри, немедленно начавший отставать. — Может мне прямо здесь сдохнуть?
Морверн на ходу забрал один из арбалетов:
— Не гунди, озерный. Засиделись мы. С твоей сестрицей, если у нее уголек раздутый под хвостом, сидеть еще то удовольствие. Что в сумку-то напихал?
— Посуды немного. У нас-то…
— Тьфу, тебе, рукоблуднику кухонному, разве втолкуешь…
У мостика пришлось приостановиться. Го была уже двухногой, и требовалось это безобразие плащом прикрыть.
— Ладно, давайте в обход к лодке. А я через Проливы, — сказал Морверн, прислушиваясь к шуму. В Мучном продолжали звонить и орать, в Приливах тоже азартно вопили: тамошний народ всякие пожары и прочие развлечения, позволяющие ловким людям поживиться, просто обожал.
Эри с сестрой шли по льду ручья. До моря здесь было рукой подать, если, конечно, в полынью не угодишь.
— Я воих агрызла. Ама, — не без гордости поведала Го.
— Ловко. А жрать их обязательно было?
— То жрал?! Оловы отгрызала. По-огровски. Оловы трудно. Не умею.
— Научишься. Давай-ка на берег. Тебе-то искупаться не помешает, а мне, вроде, незачем.
Умывали Го уже на берегу моря. Умелый кровожадный оборотень фыркал, и норовил уклониться — вода была ледяной, да еще и жутко соленой. Кровь отмыли, лодку, спрятанную в камнях, подготовили. Тут и Морверн подошел.
Отплыли. Лодка была чужая, непривычная. Эри кряхтел, ворочая грубыми веслами. Слегка штормило, в лицо летели брызги. Злопамятная Го хихикнула.