Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота
Шрифт:
Лорд Хлоп слушал невозмутимо, прерывая рассказчика лишь для уточнения некоторых сведений о Холме и его обитателях.
— А потом я нашел вас… вернее, вы нашли меня, — закончил Хвосттрубой. Лорд Хлоп величественно кивнул. — А вот чего я действительно не понимаю, так это почему вы еще здесь. Я думал, все покинули Крысолистье. — Он вопросительно взглянул на беличьего вождя.
— Много Рикчикчик ушло. Много бежать-бежать, — ответил лорд. — Но Хлоп не бежать. Не могу-не могу. Гнездо рода со времен Корня-В-Земле. И немножко младших тоже остаться-остаться. Жить или умереть.
Фритти понимающе кивнул, и на миг необычное сборище примолкло. Краткое и потрясающее предчувствие
— Не будет ли мне милостиво позволено попросить у вас, лорд Хлоп, — начал он.
— Прос.
— У меня есть известие, которое надо передать в Перводомье, лордам моего Племени. Передать поскорей. Сам я пока не могу быстро передвигаться. Я еще слишком слаб.
— Рикчикчики сделают-сделают, — без колебаний сказал лорд Хлоп. — Мы брать-брать весть-несть. Мы послать мастера Плинка. Плинк столь-быстр, как орех-пад-вниз.
Юный Рикчикчик уселся на ляжки, зримо надуваясь важностью.
— Он выглядит очень дельным, — одобрил юнца Фритти. — Но ему нельзя идти одному. Известие важнейшее, а путь в Коренной Лес долог и опасен. К тому же… — Хвосттрубой постарался сказать это как можно мягче. — К тому же коты Перводомья далеко не так, как я, знакомы с мужеством и великодушием Рикчикчиков. Они могут проявить недопонимание. Лучше послать большой отряд.
Когда слова Фритти дошли до общего сведения, мастер Плинк сразу сник, лишаясь важности, а двум-трем юным белочкам вновь стала угрожать дурнота. Однако лорд Хлоп остался невозмутим.
— Чудной Желудь! Успок-успок, кош-дружок. Много Рикчикчик скоро пойти-пойти. А Плинк будь-будь горд — наш маленький лорд! — Он что-то коротко протрещал этому малому, который заметно утешился.
Фритти изложил сообщаемое известие, повторив несколько раз, пока Плинк и другие посланцы не запечатлели его в памяти.
— И помните, — серьезно сказал он, — если принца Сквозьзабора не будет на месте — оно должно быть передано лично королеве Солнечной Спинке!
Собрание засвистело от благоговейного ужаса, и Хлоп подал знак закрыть совещание.
Охота Фритти не была потрясающе удачной. Он изловил достаточно жучков и червячков, чтобы заморить червячка, а перед сном теперь уже товарищески расположенный к нему Плинк даже уговорил его попробовать лесного ореха. Но и выковыряв с помощью Рикчикчика плоть ореха из-под треклятой шелухи, он не счел это удовлетворительным опытом; хоть и благодарил Плинка неумеренно, но в душе решил, что из него настоящей белки не выйдет.
Зима обрушила свою ярость на Лес Крысолистья. Внезапные снежные бури и вьюги вынудили небольшую свиту лорда Хлопа забиться в гнезда. Посланцы отбыли с превеликими церемониями, и после их отбытия Хвосттрубой впал в апатию. Одно насущное его дело было выполнено — Перводомье теперь поднимется по тревоге, — и на нем стали сказываться последствия горестного пребывания под землей. Встречи с Рикчикчиками стали реже. Фритти все больше и больше времени проводил сгорбившись в своем дупле, скрываясь и выздоравливая. Охотился он редко, так что сберегал энергию, проводя тягучее время в дремоте — Часы бодрствования были коротки и едва отличимы от сна. Свернувшись в своем расщепленном молнией дереве, защитно обернув хвостом нос, он предоставлял разуму блуждать по всему сделанному и увиденному. Словно они были рядом, призывал к себе друзей по Стене Сборищ: Маркиза Тонкую Кость, Быстролапа, горделивого Потягуша и доброго Жесткоуса. Как бы они поразились!
Порой он думал о Мягколапке, об изяществе ее походки и плавных очертаниях шеи и головы. Бывало убеждал себя,
«Ради меня? — спрашивала она. — Все это, чтобы найти меня?» Потом внезапно вокруг его пня подымался ветер, взъерошивая ему шерсть, и он вновь возвращался в Крысолистье. И задумывался о тех, кого покинул, предоставил страшной судьбе в Холме.
«Вот, наверное, почему я был Именован Хвосттрубоем, — мысленно злился он на себя. — Все, что я сделал — шел за ближайшей целью, — меня вело как котенка, который гоняется за собственным хвостом, бегая по кругу, пока не утомится».
Однажды — минуло уже примерно пол-Ока с тех пор, как его нашли Рикчикчики — Фритти возвращался к себе в гнездо после долгих послеполуденных Часов безуспешной охоты. Из Крысолистья было вытеснено еще не все живое, но большинство существ, которые остались, прятались от долгой холодной зимы. Хвосттрубой ощущал опустошенность и бесцельность. Остановился, чтобы поточить когти о кору крепкой сосны, освобождаясь от маленького охотничьего разочарования и стряхивая снежную пыль с верхних веток. Он почувствовал внезапное озарение.
Его время в Крысолистье окончилось. Обширный пустой лес, занесенный снегом и безмолвный, был остановкой в пути — промежуточной полосой. Как полудрема меж сном и явью, он не был местом, чтобы в нем остаться — только чтобы набраться сил и двинуться в том или ином направлении.
И вот когда он стоял, выгнув спину и омывая усы холодным воздухом, ему припомнились слова одного из Старейшин при его Именовании: «Он хочет получить имя хвоста еще до имени лица». Старейшины смеялись, но теперь он понял: в этом была своя правда. Он ушел не только чтобы найти Мягколапку, но и чтобы что-то заслужить. Да, его и в самом деле вело, но это он решал, за чем следовать. Сейчас он должен обдумать, какой избрать путь. Мог продолжить тот путь, на который ступил, уйдя к Сквозьзабору и другим, чтобы победить или погибнуть… или же мог завершить свое путешествие. Не то чтобы он, с его-то небольшими лапами, преуспел бы, но мог закончить начатое. Его друзья были схвачены, беспомощны, — может, он и не сумел бы их спасти, но они ведь пошли с ним, и все они подходили друг другу.
На миг, только на миг, он подумал, будто начинает понимать, что значит услышать наконец внутренний голос, обрести имя хвоста. Шерсть у него на спине поднялась; он ощутил приступ неудержимой дрожи. Встал на все четыре лапы и повернул к гнезду.
И вовсе не тогда, когда сворачивался, чтобы заснуть, он понял, что вернется в Холм. Только так.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Проходят львы терновником — и тают,
Хоть в целом день как будто нерушим:
Ход солнца вновь нам явят Небеса,
А кости вновь и вновь представят Время
Рассвет застал Фритти на пути к Западянной границе Крысолистья. Он не зашел проститься с Рикчикчиками. Несмотря на то, что лорд Хлоп с благородной готовностью платил долги Щелка, Фритти чувствовал: он не может и дальше спокойно отягощать собою белок. Они уже боролись за собственное свое выживание. Случай и странные времена заставили их объединиться, но Хвосттрубой знал, что Рикчикчики и Племя — добыча и охотники, и всегда такими будут. Он лишь надеялся, что искусственный союз продержится до тех пор, пока известие не будет благополучно доставлено в Племя Трона королевы.