Хюррем. Исчезнувшая. Часть 2
Шрифт:
Хюррем не забыла, как спешно ей пришлось отправиться в путь. Весть о том, что её сын Селим заболел неизвестной хворью, выбила почву из-под ног хасеки. Она ни разу не усомнилась в подлинности доставленного якобы из Коньи письма.
Сейчас она, прикрыв глаза, внимательно слушала рассказ Бейхан, и ей вспомнилась одна остановка, которую им пришлось сделать в пути. Лошадей нужно было напоить, поэтому они со служанкой Мерием тоже отправились к маленькому фонтанчику для путников. Именно тогда помощник Бейхан Салих ага и проехал мимо них по дороге из Стамбула. Хюррем со слугами
Между тем Бейхан с беспокойством смотрела на бледное лицо женщины.
– Хюррем, у нас будет много времени для разговоров, но на сегодня достаточно. Прошу тебя, отдохни, ты совсем бледна. Вскоре я приду снова. Мне тревожно за тебя…
– Обещай мне.
– Ну конечно, я приду!
С этими словами султанша поднялась и вышла из комнаты. А Хюррем погрузилась в беспокойное забытье, утомленная столь долгой беседой и своими воспоминаниями.
6
Между тем Бейхан задумчиво шла по тропинке среди пышных кустарников. Рука мягко скользила по бархатистой поверхности листьев, собирая дождевую влагу. Привычка осталась с детства, она всегда искала ладонью какую-нибудь травинку или листок. Пальцы становились зелёными, выдавливая сок из стебля, наполнялись травяным запахом, а она бессознательно успокаивалась от этих движений. Вечерние тени постепенно превращались в ночные сгустки черноты, но, подойдя к беседке, она всё же различила силуэт человека, склонившегося над диванными подушками. Женщина не торопилась выйти на поляну до тех пор, пока не услышала негромкий голос:
– Госпожа, я принёс вам шаль потеплее. Ветер нынче особенно беспечен.
Бейхан отчётливо почувствовала, как огненно вспыхнули её щёки, и возблагодарила вечерние сумерки за то, что они скрывают её пылающее лицо. Медленно подходя к беседке, она старательно оглядывала ближайшие деревья, темнотравье у их корней, нежные тюли, белеющие за диваном. И, лишь оказавшись ближе, Бейхан взглянула в лицо мужчине, ожидающему её с шалью в руках. Листва вдруг совершенно перестала шуметь в этом огромном саду, глухие раскаты вдалеке растворились и уснули, а влажный воздух будто на минуту превратился в море, не давая вздохнуть ей почему-то.
– Отчего же вы не укроете свою госпожу, Мехмет бей… – голос женщины казался бы совсем равнодушным, если бы не дрогнул на последнем слове.
Плечи будто сами окутались в тёплое облако, сотканное из индийской шерсти. Шаль, хранящая чуть слышный аромат мяты и лемонграсса, была достаточно плотной. Мехмет бей на мгновение дольше задержал руки, расправляя ткань на плечах госпожи, а затем сделал шаг назад.
Какое-то время они помолчали, осознавая, что звуки сада вновь стали слышны.
– Когда же вы приехали?
– Сегодня, госпожа.
– Но я не понимаю, с чем связан был столь поспешный отъезд. Ваше письмо доставили совсем недавно, и там ничего конкретного.
– Я
Бейхан прошла вглубь беседки и скользнула взглядом по софе, на которой перестали появляться маленькие букеты полевых цветов с отъездом Мехмет бея. Сейчас на подушке опять лежал маленький букет, но сгустившиеся сумерки мешали рассмотреть, какие это цветы. Быстрым движением руки султанша взяла его и поднесла к самому лицу.
– Какая прелесть, знакомый аромат, но… не узнаю…
– Это герань… луговая.
– Вот как, не знала, что есть такая! Мне хочется прикрепить эти цветы к поясу, я отнесу их в свою комнату.
Придерживая шаль, она попыталась продеть шёлковые нити, скрепляющие цветы, в пряжку, впрочем, не сильно усердствуя.
– Не получается… Прошу, не сочтите за труд…
– Да, конечно.
Мехмет поспешно приблизился и, опустившись на колено, заботливо присоединил букет к поясу. Несмотря на отличную физическую подготовку его дыхание сбилось от этого действия. Рука Бейхан мягко легла на его плечо. Она хотела сказать, что ждала его возвращения все эти дни, молилась о здоровье и благополучии, но все слова унёс ветер, и ей осталось лишь произнесли короткое "спасибо". Через мгновение Мехмет выпрямился и оглянулся. На краю поляны показался человек.
– А вот и Мираш ага, – произнесла Бейхан, – я совсем запамятовала, что он должен прийти.
Лекарь подошёл к беседке и склонился в приветствии.
– Госпожа, вы велели явиться.
– Да, Мираш ага, я попрошу вас проведать нашу гостью. Боюсь, что наше общение могло утомить её. Жду вас после у себя в покоях.
После того, как старик удалился Бейхан обратилась к Мехмету:
– Пройдемте и мы в дом, становится совсем темно. Орхану уже давно пора в кровать, в последнее время он капризничает перед сном, я должна его проведать. А вы непременно мне все расскажете о своей поездке.
Сумерки сгустились, всё вокруг стало словно черничный шербет. Где-то вдалеке тихо заворчали раскаты проснувшегося грома, и они направились в особняк, провожаемые качающейся мокрой листвой и появившимся из-за дальних гор месяцем.
7
Хюррем смотрела на то, как комната озаряется робким светом небесного светила ночи, но вскоре набежавшие невидимые тучи закрыли месяц. Послышались капли дождя, который вернулся после недолгого отсутствия, и воздух наполнился водяными звуками.
Лекарь только что ушёл, прочитав молитву и внимательно прослушав пульс на её руке. Вместе с ним ушла суетливость, оставив привкус травяного отвара, что она послушно приняла с серебряной ложечки Мираша аги. Иногда Хюррем казалось, что снадобья, которыми потчует её этот старик никогда не закончатся. Словно бы теперь она уже и вовсе состояла из одних только трав, и не осталось в её теле больше ничего другого. Ага был неутомим – обтирания, компрессы, эликсиры словно из рога изобилия рождались в этом человеке. Но его деятельность успокаивала и внушала хоть какие-то надежды.
Конец ознакомительного фрагмента.