Хьюстон, у нас проблема
Шрифт:
Прошлое ведь не вернешь. Я могу встречаться с другими женщинами, раз меня бросили! Что же мне теперь, до конца жизни соблюдать целибат?
– Ты меня слушаешь?
Как звучало ее последнее предложение? «Я думала, что ничего хорошего меня впереди уже не ждет…»
– Нельзя думать, что ничего не ждет, у тебя вся жизнь впереди, – говорю я и убираю свою руку из-под ее ладони – потому что не очень-то представляю, что с ней делать. Тянусь за бокалом, делаю глоток.
Да, эти годы совместного
– С тобой так здорово разговаривать.
О, это точно. Достаточно просто не перебивать и не отвечать – и прослывешь гениальным собеседником.
– Что ж, мне, наверно, надо идти… – Мальвина смотрит на часы, а мне по какой-то непонятной причине уже тоже не хочется продолжать это свидание.
Милая девушка, и время еще детское. Но что-то неуловимо изменилось – и я не очень понимаю, что именно.
Целый вечер коту под хвост.
– Конечно. Дай мне свой телефон. – Я вынимаю мобильник и записываю номер, который она мне диктует.
Обязательно позвоню.
Обязательно.
К черту такие вечера. Лучше бы футбол посмотрел.
– Позвоню на неделе, – обещаю я, машу официанту, плачу, ведь в баре всегда платит мужчина, а если у него денег не хватает – так пусть он тогда идет с девушкой в парк кормить уток. Хорошо, что у меня есть деньги.
Мальвина улыбается, мы встаем, целуем друга друга в щечки.
– До свидания!
– До свидания! – говорю я совершенно не своим, слишком бархатным голосом разочарованного в жизни брутала.
А на самом деле я вовсе не разочарован – просто она мне не слишком понравилась. Пятьдесят злотых на ветер.
Разумеется, я ей не позвонил.
Ты же знаешь, я никогда…
Меня будит звонок телефона. Уже тринадцать двадцать. Вот черт! Звонит мать, чтобы я наконец все-таки приехал на обед. Она уверена, что теперь, когда я один, я умираю от недоедания.
На обеде будет ее подруга с мужем и пан Страшевский – ее партнеры по еженедельному бриджу. Все это она говорит в одно предложение.
А я не хочу.
– Мама… – начинаю я решительно, но она с укором спрашивает:
– Ты что, спал, милый?!
– Да ты что! – вру я ей прямо в глаза, то есть в телефонную трубку.
– Боже, значит, ты опять простудился! У тебя такой голос! Ты вообще такой странный, милый, такой слабенький – прямо как твой отец. И вообще о себе не заботишься, совсем, мальчик мой. Абсолютно! Ты же знаешь, я никогда не настаиваю, но сегодня…
– Мама, я не могу, – вставляю я наконец слово.
– Ты же знаешь, я никогда не настаиваю, но сегодня я не принимаю отказа. В пятнадцать часов, и не опаздывай, потому что это неприлично. Пока, милый!
Я сползаю
Голова у меня болит как холера. Это всегда так бывает, когда я слишком долго сплю.
А все из-за этой чертовой Марты!
Я принимаю аспирин, который разъедает мне желудок, но ничего другого в доме нет. Заставить себя позавтракать не могу. Отскребаю ванну (непонятно, как она могла так зарасти грязью?!) и наливаю воду до самого верха. То, что надо.
На краю ванны стоит ее масло. Ему уже три месяца. Ну, раз ей на пользу было – мне тоже не повредит, хотя эта гадость вроде тоже имеет какие-то сроки годности. А с другой стороны – не буду же я его есть. Ничего, сойдет. Я сыплю в воду какие-то соли, которые открыл на прошлой неделе, и выливаю это масло. Вода становится розовой – хорошо, что никто этого не видит.
Ну и конечно – телефон.
Алина.
– Что поделываешь, Иерема?
Не скажешь ведь ей, что я лежу в ванне в остатках Мартиного масла в час дня в воскресенье.
– Читаю, – вру я.
– А не хочешь поехать со мной в Виланов? Такая уже весна настоящая, красиво. Хотя у тебя, наверно, уже какая-нибудь бабенка завелась…
Завелись у меня разве что только тараканы, но этого я ей не скажу.
– Меня матушка на бридж пригласила, – отвечаю я чистую правду, хотя поездка в Виланов была бы, конечно, более приятной альтернативой. – И ты единственная женщина в моей жизни, – добавляю с чувством.
В трубке тишина.
Либо я зашел слишком далеко, либо она не поняла.
– Алина?
– Я здесь.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду.
– Понимаю.
Тишина.
– Может быть, сходим куда-нибудь на следующей неделе? – нарушаю я молчание. – Матушка считает, что я на пороге самоубийства, и решила заняться мною всерьез.
– А ты и правда на пороге?
– Шутишь?
– Ты все еще о ней думаешь, Иеремиаш!
Я начинаю злиться.
– Милая моя, вчера вечером у меня было свидание, и весьма удачное. Марта в прошлом!
– А расскажешь мне, что случилось? Почему вы расстались?
– Я тебе уже говорил. Просто так вышло. Что-то выгорело. Я думал, что она другая. И оргазма с ней я не испытывал. Нужное подчеркнуть.
– Иер, ты все время о ней говоришь, ты вообще отдаешь себе в этом отчет?
– Потому что ты спрашиваешь.
– Я хочу тебе помочь!
– Не надо мне помогать. Я с радостью съезжу с тобой куда угодно, но в следующее воскресенье. Следующая неделя у меня выпадает из жизни, потому что люди поехали на дачи и начали сажать цветы, а заодно раскапывать и разрубать лопатами спутниковые антенны.