I'm all you see around
Шрифт:
Гермиона намотала локон своих волос на палец и с потупленным взглядом тихо ответила:
— Я, ну, я… А зачем это вообще нужно? Я не собираюсь отвечать, — она сглотнула подступивший ком к горлу и решилась посмотреть на зельевара. Вид того не предвещал ничего хорошего. Он выглядел очень сердитым.
— Грейнджер, чтоб тебя! Отвечай уже, девственница ты или нет? Мы сэкономим время на поиски таковой! Это нужно для обряда. И можете не льстить себе, я ни в коем разе не посягаю на вашу честь! Так что?
Гермиона распахнула глаза
«А как я ему так просто могу взять и сказать, что я девственница? О чём он вообще думает? Как будто речь идёт о чём-то обычном, например, о перебирании флобберчервей».
— Я… Профессор, вам не кажется, что это слегка неуместный вопрос, кроме того, я не видела в рецепте этого… — повторила она.
— Грейнджер! — перебил её Снейп, готовый что-либо разбить, что первое подвернётся под руку. — У нас мало времени, а вы играете в мисс Невинность! Быстро отвечайте!
— Сначала покажите мне в книге…
Снейп быстро достал палочку из кармана мантии и направил на Гермиону.
— Легилименс!
Гермиона тут же провалилась в свои воспоминания, которые вихрем пронеслись в её сознании. Она почувствовала его присутствие у себя в мыслях, но ничего поделать не смогла — он был сильнее её, а знаний и навыков в ментальной магии у неё не хватало, чтобы освободиться от чужого присутствия в своей голове. Она стиснула зубы и приказала себе ни о чём не думать, но воспоминания, помимо её воли всплывали яркими пятнами в её сознании. Позже Гермиона долго не понимала, почему именно эти воспоминания в тот момент были ярче всех.
Первый курс Хогвартса, она сидит на полу в туалете для девочек и плачет. Гермиона, снова пережила это чувство — обиду от того, что её дружбу оттолкнули два мальчика, которые показались ей не такими, как все, а добрыми и открытыми.
Ей вспомнились поиски крестражей, и то, как Беллатрикс пытала её в Малфой-мэноре. Она вновь вспомнила эту дикую боль.
Снейп отсеивал ненужные воспоминания, стараясь прочесть недавние мысли Гермионы. Он поражался такому количеству ярких и грустных воспоминаний девушки. А вот и он сам. Сидит напротив неё, и аккуратно наносит лекарственную мазь на ноги девушки. Он ощутил её чувства: волнение, смятение, любопытство, ей были приятны его прикосновения. Снейп нахмурился и продолжил поиски.
Астрономическая башня. Воспоминание очень мутное, но Снейп, всё же, отчётливо разглядел Кэролин. Его дочь была чем-то очень расстроена. Чем? Снейп максимально сконцентрировался на воспоминании. Он в полной мере ощутил волнение Гермионы, слушающую подругу. Вот она приблизилась к Кэролин в попытке обнять её.
— Дамблдор — мой родной дядя, а отец… наш профессор Снейп.
Голос Кэролин отчётливо прозвучал в голове зельевара, и он резко вышел из воспоминаний Гермионы, шокированный последним из них.
Он растерянно посмотрел на Гермиону. У девушки в глазах стояли слёзы, они выражали
— Вы всё знали… — сказал обвиняющим тоном Снейп. — И молчали!
Гермиона вытерла рукой слёзы.
— Вы тоже всё знали и молчали! — повысила голос Гермиона, глядя в обеспокоенные глаза Снейпа. — Вы узнали раньше меня, раньше, чем узнала сама Кэролин. Неужели вы не могли ей признаться? Если бы вы признались, то Кэролин бы не похитили! Вините только себя!
Она развернулась и направилась к выходу, но вдруг резко остановилась и, полуобернувшись, добавила:
— И если вам ещё интересно, то — да, я девственница.
Дверь за Гермионой закрылась с сильным хлопком. Снейп продолжил стоять, ничего не видя перед собой.
«Она знала. Всё это время знала… Грейнджер права — во всём виноват только я сам».
***
Стук в дверь оторвал Геллерта Гриндевальда от чтения своих старых записей. Он вздохнул и, отложив пергаменты на стол, направился к двери. У него уже давно не было гостей, особенно в такое раннее время суток, и потому он не мог даже представить, кто бы это мог быть. Сначала он даже хотел не открывать, но любопытство, присущее ему, взыграло над ним верх и заставило подняться с кресла.
Открыв дверь и разглядев, кто за ней находится, он поперхнулся.
— Ты?! — удивлённо воскликнул Гриндевальд. — Но как ты…
— Я, — за дверью, облачённый в дорожную мантию, стоял не кто иной как Дамблдор, а из-за спины у него с любопытством рассматривали хозяина дома молодые ребята, походившие по возрасту на старшекурсников. — Ты пригласишь зайти? — спокойно спросил Альбус и чуть усмехнулся, глядя на озадаченный вид своего бывшего друга.
***
— Может быть, уже хватит любоваться на себя? — хмуро осведомился Фенрир, вырезая ножом на деревянном столе непонятные символы.
— Я находилась в том теле столько месяцев! — Белла стояла возле огромного старинного зеркала и жадно пожирала себя глазами. С помощью магии выброса ей удалось перенести своё разум и дух обратно в своё настоящее тело. Когда она это сделала, то почувствовала присутствие Иветт в своём теле — это были очень неприятные ощущения. Ей пришлось потрудиться, чтобы изгнать её из своего тела. Но ей не удалось вернуть девушку обратно, и поэтому та умерла. Тело её лежало неподалёку от того места, где Беллатрикс смотрелась в зеркало.
— Что с ней? Она не похожа на мёртвую, — в который уже раз спросил Фенрир, кивая на бездыханное тело девушки, и невольно засмотрелся на золотые кудри той. Теперь, когда в теле полувейлы не было духа Беллатрикс, девушка выглядела как-то по-другому, черты лица стали более мягкие, а лицо приобрело слегка удивлённое выражение. Казалось, будто она спит. Фенрир вспомнил девушку, которую видел в спальне на острове. У неё было такое же, слегка удивлённое выражение лица, и такие же красивые длинные белокурые волосы. И это было прекрасно.