И 4
Шрифт:
— Но это только разговор, — важно подняла руку Катя. Видно было что мое удивление пришлось ей по душе и она продолжила меня удивлять. — Подать сигнал с помощью эмоции гораздо проще и легче. Только вот чем дальше родственник, тем больше расходуется энергии. К счастью или к сожалению, в современном мире гораздо проще использовать обычный трепальник. Эта сфера наших талантов не востребована.
— Трепальник? — удивился я и больше не названию, его то я понял это она наверняка про телефон говорит. Только вот все равно, слово — трепальник, прозвучало словно принцесса ругнулась на приеме перед гостями матом,
— Так у нас коммуникаторы называют. И на руке не носят больше в виде старых трубок используют, — подсказала мне Катя.
— Понятно, — кивнул я. — Только вот все равно комантоку крутое.
— Нет, нет, — отрицательно закивала головой Катя. — Это не камантоку… Это так… Побочное умение, которое проявилось в результате основной работы. Основа нашего комантоку, — это возможность при некоторой подготовке, читать память человека. Искать ответы в голове у преступника и предателя. Еще меня недавно начали натаскивать в боевом целительстве. Ментальные атаки и защиты, способность захватить тело противника.
— То есть?! — захватить тело противника. Я даже немного подскочил. Разговор, который начался совершенно обыденно и как бы случайно. Открывал передо мной огромный и перспективный мир.
— Да все просто в случае нужды, я могу залезть в голову к человеку и завладеть его телом, а потом вместо того, чтобы он выстрелил в меня он берет и стреляет в своего товарища или в себя, — пожала она плечами. — Вариантов много. Я даже два раза в освобождении заложников участвовала. Могла бы больше, но дед никого не пускает. Только если уверен, что в случае штурма мы не пострадаем.
В последнем предложении чувствовалась нешуточная обида. На губах даже мелькнула небольшая улыбка, сестра умильно расстроилась, как будто это было именно то к чему она стремилась всю жизнь. А дед такой негодяй ее не пускает.
— И эти техники на сколько работают? — решил уточнить я.
— На небольшое расстояние. Я либо должна настроиться на человека, либо видеть его. Только вот что одно, что другое, нужно делать замерев. А при замене сознания лучше лежать, а, то упадешь и разобьёшь себе что-нибудь, — грустно сказала она. — К тому же если настраиваться, то нужно пару минут.
— Прикольно, — сказал я. — Как боевики вы так себе, а вот…
— Мы, — перебила меня Катя. — Мы.
— А ну да! Извини! Сама должна понимать, что я еще не привык, — примирительно улыбнулся и продолжил: — Мы! Как боевики так себе, но вот как следователям и диверсантам нам нет цены. Дед также замирает?
— Он как раз-таки нет, — сказала Катя. — Он потоки сознания раздваивает и этого ему достаточно, чтобы и человеком управлять и себя контролировать. К тому же ему и маме настраиваться не нужно. Они как-то одним движением, говорят, можно. Только у меня пока не получается, меня этим техникам только недавно начали учить. А дед говорит: — Тренируйся и толк будет! А на ком тренироваться? Боевое применение может человека даже убить. Нет у меня таких людей на которых я могу потренироваться.
— Так, ну это все для дела. Допустим! А положительное есть что-нибудь? — решил уточнить я.
— То есть? — обиделась сестра, — А этого что? Мало?
— Да, нет. Только если ты умеешь проникать в сознание, то это значит, что у тебя
— Ну это ментальное целительство, — начала соображать, о чем я Катя. — Вообще мы, развивая свои навыки можем включать эмпатию, и чувствовать больного или присутствовать на важных переговорах и чувствовать, что думают люди. Не обманывают ли.
Клиника у нас для душевно больных, — сказала она. — Привозят к нам разных пациентов, и мы с ними работаем. Не все могут пережить воспитание в роду… Кто-то не может пройти особо жесткое испытание… Кто-то спать не может… У кого-то кризис среднего возраста… У кого-то кошмары… Короче много всякого. И когда люди и их окружающие начинают понимать, что другого выхода нет, то приезжают к нам.
Да и это не основная работа. Драки, разборки, войны просто чрезвычайные случаи. Всего много, а голова такой орган, который не прощает, ошибок. Разные случаи бывают. Бывает голова треснет… Кость залечить целитель может, а вот как быть с поврежденным мозгом? Тоже к нам везут.
— И реально мозг латаете? — не поверил я.
— Ну не то чтобы латаем, — сказала Катя. — Воздействуя на определенные участки мозга заставляем его выйти на рабочий режим. Помогаем ему быстрее восстановить свои функции.
— И что прям люди выздоравливают? — не поверил я. — И с дырками в голове?
— Хм, — грустно ухмыльнулась Катя. — И такие были. У меня два было. Один восстановился нормально. Уходил на своих двоих. Мы его полностью восстановили. Пуля попала в такое место, что ничего не пострадало. Он все помнил и сам старался выздороветь. Соблюдал диету и все мои требования. А вот у второго тяжело было. Потерял память. Практически всю. Говорить мог, а вот вилку держать не умел… Или вот машиной мог управлять, а вот позвонить не мог. К сожалению имени, своего так и не вспомнил. Зато живой, что само по себе чудо.
— Ничего себе? — удивился я. — И сколько же такое лечение занимает?
— Минимум год. Раньше тоже можно. Только мы гарантии даем минимум после года. Мы же все функции восстанавливаем полностью.
Некоторые хотят восстановить функции мозга, и сразу забрать больного. Тут уж пятьдесят на пятьдесят. Если организм крепкий и целитель из родственников есть, то это проще. А так… Мороки с таким больше, чем лечения. Нам бывает потом привозят их на еще один восстановительный курс, потому что сами родственники справиться не могут. Какая-бы сиделка не была. Заставить работать мозг она не может.
— То есть ты можешь? — не понял я.
— Это сложный процесс, — немного подумав сказала сестра. — Тут даже если я тебе расскажу что-то считай половину пропустила чтобы понятней было. Во-первых, активность мозга мы восстанавливаем, когда пациент находится в коме. Если он по естественным причинам не в коме, то мы погружаем его в искусственную. Мозгу как никому нужен отдых после травмы и максимальная статичность. С другой стороны, мозг может заснуть в таком случае. А тут нужна я. Погружаюсь в сознание больного я активизирую его мыслительные процессы. Общаюсь с ним. Воздействую определенным способом. И только потом, когда появляется возможности находиться в сознании и не повредить себе ничего он просыпается.