И-5

Михайлов Дем Алексеевич

– Но завтра ты будешь трахать их? – усмехнулся я, поднимаясь по звенящей лестнице и таща с собой весь новый скарб, включая кирасу, наплечники и шлем.

– Но завтра я буду править двузубой Вилкой и Зоной 40! Кто-то скажет – фу дерьмо! А я скажу – я готов заплатить эту цену! И не всегда плата – это звонкие песо! Ха! Чаще всего плата – это теплая кровоточащая плоть. Твоя собственная плоть! Ты… ты возможно наше с сестрой спасение… я не хочу, но готов умереть ради своей идеи! Я готов на все, чтобы Зона 40 процветала и росла! Мы с сестрой даже сраный праздник Смакендритт придумали ради этого – чтобы все планки могли выпустить весь скопившийся в них зловонный злобный жопный пар! Рви! Убивай! Насилуй! Да это неправильно! Да мы люди, но мы мразота!

Но как же приятно выпустить пар… чтобы завтра, чувствуя вину, получить свое наказание и работать дальше, втайне с нетерпением ожидая следующий праздник… Жалко насилуемых? Мне тоже! Но раньше их трахали и убивали каждый день! Тут полно жертв, что никогда не станут хищниками…

– Это что? – бесцеремонно перебил я, указывая на небольшой вертикальный металлический контейнер.

– Ща… – пройдя мимо, Зилрой ткнул пальцем в знакомый черный квадратный сенсор.

Крышка разошлась, следом открылась боковая панель, изнутри мягко вышла закрепленная на штативе камера. Последним поднялся тут же зажегшийся экран.

– Вот… – теперь палец Зилроя ткнул в застывшую посреди экрана четкую картинку – Видишь это дерьмо? Что-то не верится мне, что пара сраных экзоскелетов смогут защитить вот от такого…

– Вижу – кивнул я, подходя ближе – Вот дерьмо… это сделал гигос?

– Это сделал гигос – похоронным голосом отозвался хозяин башни – Херов спятивший гигос… поэтому я и создаю арсенал. В надежде…

– Бред… такого картечью не остановить – буркнул я, не отрывая взгляда от укрупняющейся картинки.

– Есть и чуток динамита. Пяток шашек.

– Динамит – хмыкнул я – Ну-ну…

Экран показывал то, что осталось от маяка-близнеца в соседней зоне – Зоне 39, отделенной от Зоны 40 невысоким сплошным скалистым хребтом, что сразу напомнил мне о поделенном на огромные сектора побережья мира Франциск II. Только тут масштабы куда поменьше.

От маяка, по сути, ни хрена не осталось. Разве что основание уцелело, что находилось точно по центру примерно восьмиметрового в поперечнике и частично затопленного желоба с вздыбленными над водой кромками. Судя по этой колее, нечто гигантское пришло с океана, попросту пройдя через башню, разрушив ее и круто свернув к берег, где остался такой же желоб.

– В один день погибли Зоны 38 и 39. Всех убили и пожрали. Это было до меня, я не видел, но уже помершие старики говорили о невероятном плавнике, что медленно проплыл над скалистой границей нашей зоны и ушел в океан… – вцепившись в штатив камеры, Зилрой вперился в меня пьяный взор и торопливо забормотал – А четыре дня назад я видел! Видел там – его рука ткнула во внешне безмятежный вечерний океан – Я видел там этот плавник! Только плавник, что разрезал волны по направлению к берегу, но затем ушел в глубину… Почти черная живая стена с острыми шипами, на каждый из которых можно насадить по три гоблина от жопы до макушки! Рваная толстенная живая стена, что будто затмила само солнце… Тогда я и подумал – хреновое же это предзнаменование…

– Четыре дня назад? – задумчиво уточнил я.

– Почти четыре дня назад – вздохнул Зилрой – Часов за пять до прибытия свежих сборщиков. А что?

– Ничего – качнул я головой, опять взглянув на разрушенный маяк – Ничего… Было что-нибудь еще необычное?

– Например?

– Что угодно.

– Разве что летающий остров, что прошел далеко в стороне свободно как на прогулке – почесал щеку Зилрой – Может Владыка призвала кого в гости?

– Летающий остров? – я мягко сжал плечо хозяина башни и Зилрой выгнулся от боли – Уверен? Когда? Шел от океана к берегу?

– Дней шесть назад! Да! Из океана к берегу! Черт! Больно! Летающий остров! Я успел направить на него камеру и записать! Могу показать, только не дави так сильно!

– Покажи – тихо улыбнулся я, сжимая пальцы сильнее – Покажи…

Глава третья

После второй распитой нами бутылки не слишком крепкого импортированного бухла – пить

из живых жбанов я не собирался – Зилрой перестал сонно бубнить, затем обмяк и окончательно отрубился, вытянувшись прямо у порога душевой кабины, где я смывал с себя кровь и грязь. Тормошить пьяного ушлепка я не стал – уже успел получить столько информации, что едва удерживал ее в гудящей башке, к тому же требовалось время на переваривание всей инфы и деление на полезное и дерьмовое.

Дерьмового, как всегда, было больше. Например, славные байки о далеком прошлом. Мусор… Но как говаривал давно уже погибший старик, что некогда жил под тентом на вершине Небесной Башни: даже учебник истории может однажды пригодиться, пацан, если достаточно тяжел чтобы оглушить кого-то или его страницы сделаны из мягкой и не слишком толстой бумаги, не рвущей подтираемую жопу.

Зилрой и Зилра – реальные брат и сестра. Кровные родственники. И что самое главное – они в каком-то там ломаном колене потомки тех бродячих океанских племен, что прибыли в эту точку океана задолго до того, как здесь начал строиться Формоз. Предки этой парочки были теми, кто по большей части дрейфуя и подрабатывая движками лишь в исключительных случаях, обитали на мелководных затопленных зонах, живя на плавающем утиле и добывая со дна ценные штуковины, чтобы потом выменять их на еду и запчасти. Изредка они швартовались к большим плавучим островам-фермам, где нанимались на сезон сбора урожая. Заработав, снова отправлялись в бесконечное путешествие. Само собой, трахались и плодились они не переставая, отчего их численность постоянно росла, а вместе с ними и количество плотов и кое-как залатанных катеров, баркасов и даже старых траулеров. Как рассказывал Зилрой флагманом этого бродячего флота было старое небольшое круизное судно, что заодно выступало буксиром.

Океанское племя прибыло к Атоллу, отклинувшись на призыв поработать. Прибыли… да так там и остались – лишь четверть племени предпочло уйти, а остальные соблазнились регулярной жратвой, нормальной медициной и ежедневным доступом к хорошо опресненной воде. Они выполняли любую работу, не рвали глотки и жопы ради повышения зарплаты, довольствуясь малым. И в результате заработали настолько большую благодарность Первого, что тот даровал всем потомкам племени Паисундидо некоторые пожизненные права. Там был целый список мелких подачек, что в целом существенно облегчали жизнь каждому из потомков.

Знание о своих предках.

Знание о своей родне.

Право быть со своей родней.

Два литра пресной воды в день бесплатно.

Родовой потомственный подарок.

Пачка солевых таблеток в неделю.

Пачка сигарет в неделю (или две сигары).

Право уйти в холодный сон на пятьдесят лет – с амнезией.

Зилрой перечислял долго, нещадно при этом гундося и запинаясь… поэтому я запомнил от силы треть перечисленного. Но и этого хватило, чтобы понять – с такой базой при «рождении» вполне можно преуспеть, если не конченный кретин.

Зилрой с сестрой одновременно ушли в холодный сон в свое время. Почему? Этого они не помнят. Их лишь оповестили при очередном «рождении», что они являются потомками Паисундидо и пошли на добровольное пятидесятилетнее забвение со стиранием памяти. Им выдали все причитающееся и здравствуй Зона 40.

На следующий день начался праздник Смакендритт и лишь врученный родовой подарок позволил им выжить – каждый получил от системы по мелкокалиберному полностью заряженному револьверу. Шесть выстрелов у каждого. Этого им хватило, чтобы пережить первый праздник и не стать жертвами буйствующих насильников, бегавших по Сорокушке со вздыбленными херами. Они убили только троих – и остальные отправились искать менее зубастые жертвы. В тот день Зилра поклялась, что однажды она отрастит себе хер и сама будет трахать всех долбанных насильников. И свое обещание сдержала – ее прооперировали в Дублине, после чего, дождавшись праздника, она жестоко отымела сразу двух особо известных насильников, одного затрахав и забив до смерти.