i 90c04fe5f626ac82
Шрифт:
– Да-да, ты молодец, - успокоившись, скучающе произнесла она без былого задора.
– Но если быть точнее, то молодец тот дедуля, ведь благодаря нему ты одолел Керта.
– Между прочим, во время странствий рыцари мало пересекаются с дедушками, так что в будущем тебя не спасет никто! Больше тренировок, друг мой, тогда ты протянешь до старости, - важно сообщил мой поверженный приятель.
– А ты не зевай! Ловкач!
– парировал я и с дружеской улыбкой протянул ему руку, чтобы помочь подняться.
– Никто не смеет называть меня дедушкой! Немедленно принесите мне воды!
– крикнул нам старец, недовольный,
В пылу споров мы и не вспомнили о нем, и наша троица поспешила обратить внимание на новоявленного. Он был облачен в красивую зеленую или, скорее, изумрудную мантию. Путешествие ничуть не запятнало ее, будто он переоделся перед тем, как подойти к нам. Сеть морщин на утонченном лице деформировали три шрама. Да... Я помню... Седая борода и пронзительные глаза цвета золота. Так необычно и странно. Как будто смотришь в два маленьких волшебных костерка... В руках чужак держал внушительный посох с массивным светящимся оранжевым навершием в форме обширной кроны неизвестного дерева. Все, что мне доводилось читать или видеть в книгах, наталкивало на один вывод: перед нами стоит самый настоящий волшебник. Но зачем он тогда просит воду, да еще так настойчиво, если сам может создавать ее из ничего? И вообще, кто он такой, чтобы командовать здесь? Я поправил шлем и подошел поближе к нему, весь из себя суровый и нахмуренный. Я был одержим желанием реабилитироваться в глазах Джины:
– А ты чего здесь растребовался? Или нормально просить не учили?
– Кто дал тебе право так со старшими разговаривать, сопляк?
– гневно спросил старик.
– Ты хоть знаешь, кому смеешь дерзить?
– И знать не хочу! Много вас таких, ходят тут всякие и считают, что весь Ферленг им обязан! А с нами так вообще думаете, будто можно как с рабами обращаться! Ты не смотри, что я маленький - огрею будь здоров. Мало не покажется!
– Ну, сорванец, я тебе покажу!
– от его слов повеяло угрозой, а непонятно откуда взявшийся прохладный ветер заставил меня содрогнуться не только телом - в душе тоже стало как-то зябко. Позже, много позже, я с удовольствием перенял этот эффектный и действенный прием.
Волшебник - теперь без сомнений он - взмахнул рукой, словно швыряя горсть песка, и мой шлем сорвало с головы. Нашему удивлению не было предела - первый раз в жизни видеть волшбу своими глазами!
Шлем отбросило аж на десять шагов назад!
В то же время друзья сбросили оцепенение и побежали к нам, но сделать они смогли не более тройки шагов, ибо снова застыли, словно окаменев.
Меня не пугал враг. Я побывал во многих выдуманных ситуациях и сейчас так же представил, что это одна из них. Пускай передо мной маг - да будь он хоть трижды властелином мира!
– меня бы это не остановило. Обозленный, я с усердием водрузил пыльный шлем на голову, поднял орудие и побежал прямиком на незнакомца. Старец дернулся и взметнул руками, испугавшись. Однако когда на меня полились потоки грязи - и это не метафора!
– до меня дошло, что его движение было вызвано далеко не испугом: оно являлось хитроумным ключом к активации какого-то не менее хитроумного заклинания. Зловонная жижа - что-то среднее между грязью и помоями - медленно стекала с меня. Если бы она была живой, я непременно сказал бы, что она наслаждалась победой. Весь мой пыл разом испарился. Еще и любимый
– Ишь чего выдумал - на пожилых людей замахиваться!
Я не ответил. Мне оставалось лишь смиренно вытирать лицо, а то вдруг еще в рот попадет. При этом приходилось одной рукой затыкать нос, а то бы вырвало...
– Тебе мало? А может превратить тебя в каменную статую? Или в балибана? Не думаю, - он театрально потер подбородок, изображая задумавшегося человека. Борода его заходила в разные стороны как маятник, - для тебя это достойно выше любой меры. Дождевой червь - вот все, на что ты можешь рассчитывать.
– Ой, тоже мне, жалкий колдунишка!
– зло выплюнул я в его сторону, в душе обрадованный, что смог вовремя очистить рот и не промолчать.
– Размахивает своими ручишками словно мух отгоняет! Ха, да я так же могу. Я колдун, я колдун, я колдун!
– и начал дразнить его, прыгая, пританцовывая и размахивая руками во все стороны.
– А мухи у нас около чего летают? У-у-у-у-у!
Волшебник оторопел и не знал как себя вести. В принципе, его можно было понять: я всегда подозревал, что по отношению ко взрослым довольно дерзок, но следовало бы согласиться, что в той ситуации моя резкость была обоснована. Я не успокаивался. За свою короткую жизнь научился одному уроку: на дерзость надо отвечать дерзостью, на хамство хамством. А затем я решил показать, как могу 'колдовать', уж больно мне хотелось задеть волшебника всей нелепостью его действий. Да, пускай посмотрит до чего глупо он выглядит. И Джина увидит мою храбрость!
Я отыскал глазами шлем, вытянул руку в его сторону и осуществил движение, как будто бью старца невидимым хлыстом. Все это проделывалось на обычном легкомыслии, без чего-то большего, нежели издевка, однако...
Шлем полетел!
Какого доркисса?! Что еще за фокусы?
Немедленно изгнав из себя мысль, что внутри меня сидит подобное умение волшебничать, я понял, что это колдун решил меня разыграть и сманипулировал моими действиями. Глядя на летящий шлем я невероятно сильно захотел, чтобы он раскалился до приличной температуры, чтобы он воспылал огнем - тогда бы этому деду пришлось ой как несладко! И тогда бы я поверил, что делаю все сам.
Не стоило забывать, что маленький ерепенившийся Трэго больше кривлялся и паясничал; ситуация, когда десятилетний мальчик с первого раза применяет магию, при этом желая не более, чем пошутить - абсурд. Подобное развитие событий может вызвать или смех, или палец у виска.
И когда я подумал о том, чтобы накалить снаряд, железо сначала покраснело, а потом приняло желтовато-кремовый оттенок...
Не буду описывать удивленно-восторженные возгласы своих друзей, контроль над которыми был утрачен стариком, как и не буду описывать прожженную мантию мага, его опаленную бороду и свой шок - я все равно упал в обморок и все проглядел...
Это впоследствии, когда сей день не раз вспоминался в наших длительных беседах после занятий, я выяснил: поведение наставника Михорана было нарочито агрессивным и довольно-таки нелогичным: по его словам, он видел во мне задатки волшебника, а вместе с ними углядел еще и мои нравы, повадки и привычки. Одним словом, психологический портрет. Вернее, двумя словами.
Якобы именно так можно было спроцовировать мои магические способности.