И ангелов полет
Шрифт:
Ответить Босху было нечего, и он, решив, что разговор пора заканчивать, протянул руку за подзаряжавшимся телефоном и набрал домашний номер. Услышав бесстрастный голос автоответчика, Босх оставил сообщение для Элеонор. Настроение моментально испортилось, и ему стоило немалых сил сохранить внешнее спокойствие. Подумав, он позвонил в справочную, спросил номер «Голливуд-парка» и, сделав еще один звонок, попросил соединить его с Жарденом из службы безопасности.
— Жарден слушает.
— Детектив Босх. Я звонил вам прошлой ночью.
— Понял, приятель. Ее не было. По крайней мере...
— Не надо, приятель. Она рассказала мне о «Фламинго»,
Босх подчеркнул слово «мистер», давая Жардену понять, что тот совершает ошибку, пытаясь играть с полицией.
— Да. Понял.
— Хорошо.
Босх закрыл телефон.
— Я помню, как все было в девяносто втором, — сказала Энтренкин, — но знаете, что мне запомнилось больше всего? Фотография в «Таймс». Под заголовком «Мародеры: отец и сын». Мужчина с мальчишкой лет четырех или пяти выходят с добычей через разбитые двери «Ки-март». И знаете, что они взяли?
— Что?
— У каждого в руках по поясу-тренажеру. Были такие совершенно никчемные штуки, которые рекламировала в восьмидесятые какая-то телезвезда.
Босх лишь покачал головой — ему запомнилось совсем другое.
— Они увидели рекламу по телевизору и подумали, что это что-то очень ценное, — сказал он. — Вроде Говарда Элайаса.
Она не ответила, и Босх с опозданием осознал, что снова ляпнул не в тему, хотя для него в сказанном заключался немалый смысл.
— Извините.
Несколько минут ехали молча, потом Босх сказал:
— А знаете, что запомнилось мне?
— Что?
— Я тогда патрулировал Голливудский бульвар. Нам было приказано держаться потише и не вмешиваться в происходящее, если нет угрозы физического насилия. То есть мародерам давали зеленый свет, и мы не должны были препятствовать им при условии, что они, делая свое дело, соблюдают порядок. Кто мог до такого додуматься? В общем, я был в патруле и видел много разного. Помню, как сайентологи выстроились вокруг своей церкви со швабрами в руках, готовые, если потребуется, оказать сопротивление любому вторжению. Парень, владелец оружейного магазина возле Хайленда, облачился в военную форму и прохаживался у входа со снайперской винтовкой. Вид у него был такой, как будто он охраняет Беннинг [10] . Люди словно сошли с ума. Все, хорошие и плохие. В общем, день саранчи [11] .
10
Имеется в виду Форт-Беннинг в штате Джорджия, где расположен поенный музей.
11
Ссылка на одноименный роман Натанаэла Уэста.
— А вы, оказывается, начитанный человек, детектив.
— Пожалуй, нет. Просто одно время жил с женщиной, преподававшей литературу в Грант-Хай в Долине. Она-то и рассказала мне об этой книге. А уж потом я ее прочитал. Но из девяносто второго у меня в памяти остался «Фредерикс».
— Если не ошибаюсь, магазин женского белья в Голливуде?
Босх кивнул.
— Когда я подъехал туда, там было настоящее столпотворение. Черные, белые, желтые. Старые и молодые. Магазин обчистили за пятнадцать минут. Вымели буквально все. Когда народ разбежался, я вошел и увидел только голые полки, валяющиеся на полу вешалки и пустые витрины. Не осталось ничего. Вынесли даже манекены. Вы только подумайте: четыре копа отдубасили
— Не важно, что они взяли. Ими управляло отчаяние. Как и теми двумя, о которых я вам рассказала. Важно было то, что они что-то взяли, заявили о себе, показали себя мужчинами. Вот какой урок преподал сыну отец.
— И все равно, для меня...
Босх не договорил — зазвонил телефон.
— Ты как? Выигрываешь? — спросил он, услышав голос Элеонор.
Вопрос прозвучал наигранно, неестественно весело, и Босх сразу же поймал себя на том, что принял этот тон ради спутницы, что для него важно, чтобы она не поняла, как в действительности складываются его отношения с женой. Смущенный тем, что для него важно мнение случайно оказавшейся рядом женщины, он попытался вернуться к более привычным интонациям.
— Пока еще нет. Я только пришла.
— Элеонор, я хочу, чтобы ты вернулась домой.
— Гарри, давай не будем сейчас об этом. Мне...
— Нет, я имею в виду другое. Город... Ты смотрела новости?
— Нет, я же была в машине.
— Ситуация не очень хорошая. Репортеры уже чиркнули спичкой. И если что-то случится, если город поднимется... Ты не в самом безопасном месте.
Босх украдкой взглянул на Энтренкин, понимая, что у нее есть все основания считать его параноиком. «Голливуд-парк» находился в Инглвуде, районе, населенном преимущественно черными. Ему было бы куда спокойнее, если бы Элеонор сидела дома, где ей ничто не угрожало.
— Гарри, по-моему, ты преувеличиваешь. Со мной ничего не случится.
— Послушай, почему бы...
— Гарри, мне нужно идти. Меня ждут. Позвоню позже.
Она положила трубку, так что его «пока» уже не услышал никто, кроме Карлы Энтренкин.
— По-моему, у вас больное воображение.
— Мне так и сказали.
— А я скажу вам вот что. Многие черные, как и многие белые, отнюдь не желают повторения девяносто второго года. Постарайтесь в это поверить, детектив.
— Похоже, у меня нет выбора.
К тому времени, когда Босх и Энтренкин подъехали к полицейскому участку, там было тихо и пустынно. На стоянке позади здания детектив не увидел ни одной патрульной машины. В холле, куда они вошли через боковую дверь, царила тишина. Сидевший за столом дежурный смотрел телевизор. За спиной у читавшего новости ведущего висела фотография Говарда Элайаса.
— Как дела? — спросил Босх.
— Пока более или менее тихо, — ответил сержант.
Босх постучал два раза в дверь и, миновав короткий коридорчик, вошел в комнату, где его уже ждали Райдер и Эдгар. Они вынесли телевизор из кабинета лейтенанта и смотрели новости. Появление главного инспектора стало для обоих сюрпризом.
Босх представил Энтренкин Эдгара, который не был с ним утром в офисе Элайаса, и поинтересовался, что нового.
— Пара пожаров и ничего особенного, — сказал Эдгар. — Зато телевизионщики стараются вовсю, изображают Элайаса чуть ли не святым. И никто не говорит, каким он был мерзавцем.
Босх взглянул на свою спутницу. Ее лицо ничего не выражало.
— Ладно, выключайте. Надо поговорить.
Он рассказал партнерам о трех анонимных письмах, отправленных в адрес убитого адвоката, объяснил причину присутствия главного инспектора и добавил, что постарается поговорить с Харрисом, чтобы уточнить кое-какие детали и, возможно, исключить его из числа подозреваемых.